Подземная Москва   ::   Алексеев Глеб Васильевич

На Пименовской, в той ее конечности, где упирается она в бывшую Сущевскую часть, года три назад растащили по бревнышку на топливо дом, и черный его обгорелый костяк долго торчал бы еще, как гнездо больных зубов, если бы товарищи Дротов, Сиволобчик и Кухаренко не задумали поселиться вместе и из потертых ок-рошившихся кирпичей не попробовали заложить дом-коммуну. Так новая жизнь началась с фундамента. Когда его выводили, земля была рыхла и податлива.

Семена на заводе называли «порохом» за способность быстро загораться и столь же быстро остывать. «Тов-ва-рищи — кричал он, вымахивая вперед подстреленную не то на Кубани, не то под Варшавой руку, — вот оно!» Его белобрысый хохолок окончательно намокал. Вероятно ему казалось, что он все еще командует ударным взводом и потому, что бы он ни делал, все было ударным. Но так было два дня, потом его энергия остывала или направлялась на другое. Дротов — молчаливый и уверенный расчетливый в каждом движении, словно напильником он ворочал камни на годы — в таких случаях бывал для Семена самым необходимым человеком. Он умел поддерживать в нем остывающую энергию и направлять ее с большей для всей братвы выгодой.

Если ко всему этому добавить чисто национальное упрямство Кухаренко, его ленцу, но и его упорство в достижении поставленной цели — представляется совершенно ясным, что компания друзей обладала не только недостатками, но и некоторыми достоинствами, притом недостатки как водится, уравновешивались, достоинства наоборот, складывались и в сумме представляли собой силу, достаточную, например, чтобы на развалинах растащенного на дровишки домика построить довольно сносный и удобный для жилья дом.