JК
Подземная Москва :: Алексеев Глеб Васильевич
Страница: 38 из 117 —
В этот момент мимо во второй раз прошла подхрамы-вающая женщина в кацавейке, когда-то бархатной, в шляпке с пером неизвестной, подъеденной молью птицы и с ридикюлем. Присмотревшись к ней поближе, знающий человек тотчас признал бы «барыню Брандадым», избравшую для вечерней прогулки столь отдаленное место, очевидно, неспроста. Она повертелась подле рабочих спросила тем мармеладным голоском, каким, по ее мнению, и следовало разговаривать со «всеми этими гражданами»…
— А что, граждане милые, дальние вы будете аль нет?
— А дальние, — безразлично отвечал Кухаренко.
— То-то я гляжу, как будто не наши, не московские… Мамочкина дожидаетесь, Павла Петровича?
— Это ты точно… Мамочкина.
— И я вот Павла Петровича жду да что-то запропастился… Полезете-то когда? Сегодня аль нет?
Дротов внимательно посмотрел на любопытное птичье перо, однако простодушно ответил:
— Должно, сегодня… Вишь, с лопатами… А ты откуда знаешь?
— Сестра я ему… Боязно за брата, вот и пришла. Так, значит, сегодня, в котором же часу?
— Говорили — в десять.
— Ну-ну… В десять так в десять… Счастливо оставаться, граждане милые…
Рабочие видели, как впрохладку она завернула за угол. За углом вдруг побежала по улице бочком, безобразно задирая юбку, и тотчас мимо, к повороту на Никольскую, вымахнул прорезиненный лихач, тугим цокотом пробарабанив над площадью.
В этот момент мимо во второй раз прошла подхрамы-вающая женщина в кацавейке, когда-то бархатной, в шляпке с пером неизвестной, подъеденной молью птицы и с ридикюлем. Присмотревшись к ней поближе, знающий человек тотчас признал бы «барыню Брандадым», избравшую для вечерней прогулки столь отдаленное место, очевидно, неспроста. Она повертелась подле рабочих спросила тем мармеладным голоском, каким, по ее мнению, и следовало разговаривать со «всеми этими гражданами»…
— А что, граждане милые, дальние вы будете аль нет?
— А дальние, — безразлично отвечал Кухаренко.
— То-то я гляжу, как будто не наши, не московские… Мамочкина дожидаетесь, Павла Петровича?
— Это ты точно… Мамочкина.
— И я вот Павла Петровича жду да что-то запропастился… Полезете-то когда? Сегодня аль нет?
Дротов внимательно посмотрел на любопытное птичье перо, однако простодушно ответил:
— Должно, сегодня… Вишь, с лопатами… А ты откуда знаешь?
— Сестра я ему… Боязно за брата, вот и пришла. Так, значит, сегодня, в котором же часу?
— Говорили — в десять.
— Ну-ну… В десять так в десять… Счастливо оставаться, граждане милые…
Рабочие видели, как впрохладку она завернула за угол. За углом вдруг побежала по улице бочком, безобразно задирая юбку, и тотчас мимо, к повороту на Никольскую, вымахнул прорезиненный лихач, тугим цокотом пробарабанив над площадью.