Подземная Москва   ::   Алексеев Глеб Васильевич

Опустившись на колени археолог обнаружил, что погреб западал вниз ступеньки, словно оседая, уходили в пол, земля становилась рыхлой и пахла дохлыми кротами. На мгновенье жуткая, почти физическая нерешительность. овладела им. Так часто бывает с людьми,, слишком крепко верящими в одну какую-либо возможность. Если бы свет фонариков падал на лицо, а не шуршал робкими тенями по желтоватому лесу этой типичной неолитической пещеры, на жестком прорубленном его лице можно было бы заметить нечто близкое к отчаянию. Он был археологом — и только! Впрочем, этого было не раз достаточно, чтобы считать свои расчеты с жизнью поконченными он помнит свой последний поход в Холодный Яр. Кто знает, что и с каких времен таил в себе этот широко шумящий лес, пристанище гайдамаков [36] еще со времени Гонты [37] и Железняка [38] . Лес протянулся на десятки верст и под самым Матронинским монастырем, столицей непокорной гайдамацкой силы, светятся кусты радугой волчьих глаз, и злы медведи, потревоженные на лесных пчельниках. Он ночевал в пещерах, уходивших в темное нутро земли слышал, как бьется ее сердце по ночам и как перекликаются под утро простуженные волчьи голоса, озлевшие от голода. В революцию в Матронинские леса ушли повстанцы и жили в них, как жили во времена Запорожской Сечи, светясь по ночам волчьими глазами костров, катясь шалой дробью винтовок, катясь песней, все равно неслышимой в глухжх просторах. Тогда встреча в лесу с человеком была еще страшнее, чем встреча с волком.