Полина   ::   Дюма Александр

Ты никогда не испытал и, надеюсь, никогда не испытаешь этого ужасного мучения чувствовать сердце, которое любишь, понемногу перестающим жить под твоей рукой, считать каждый день, слушать пульс, насколько он более лихорадочен, и говорить себе каждый раз, прижимая к груди это обожаемое тело, что через неделю, через пятнадцать дней, может быть, через месяц, это создание Божие,которое живет, мыслит, любит, будет только холодным трупом без мыслей и без любви!

Что касается Полины, то чем ближе становилось, по-видимому, время нашей разлуки, тем более можно было сказать, что она соединила в одно для этих последних мгновений все сокровища своего ума и души. Без сомнения, моя любовь украсила поэзией сумрак ее жизни. Последний месяц, протекший между тем временем, когда я встретил тебя в Пфефере, и тем, когда с террасы гостиницы на берегу озера Маджиоре ты бросил в нашу коляску букет померанцевых цветов, — этот последний месяц будет всегда жить в моей памяти.

Мы приехали в Арону. Там Полина, казалось, оживилась при первом дуновении ветерка Италии. Мы остановились только на одну ночь, я надеялся доехать до Неаполя.

Однако на другой день ей опять сделалось хуже, и, вместо того чтобы продолжать путешествие в коляске, мы взяли шлюпку и пустились на ней в Сесто-Календе. Мы сели на нее в пять часов вечера.

Нашим глазам по мере приближения открывался в последних золотых лучах солнца маленький городок, простирающийся у подошвы холмов. На холмах раскинулись очаровательные сады из миртовых, апельсиновых и лавровых деревьев. Полина смотрела на них с восхищением, которое подало мне надежду, что мысли ее сделались менее грустны.

— Вы думаете, что приятно жить в этой очаровательной стране? — спросил я.

— Нет, — отвечала она, я думаю, что здесь будет не так тягостно умереть.