JК
Полосатая спинка. Рассказы :: Радзиевская Софья Борисовна
Страница: 108 из 236Она по-прежнему упорно приносила свою добычу на лестницу, а тётя Зина, дядя Саша и мама Игорька так же упорно относили её в мусорный ящик. Но белого галстучка на груди ни у одной из принесённых Тяпкой крыс не было.
— И удивляться нечему, — говорила Марья Афанасьевна. — Просто крысища ваша хитрющая, уж она Тяпке на зубок не попадётся.
— Зачем про Тяпку такое говорить, — сердилась тётя Зина. — Она хоть и кошка, а сердце у неё материнское, никогда она своего воспитанника не обидит, хоть бы он сам ей в зубы давался.
И Игорёк тоже твёрдо верил, что тётя Зина права.
ВИТЮК
Звонкий, удивительно чистый и нежный звук бронзового колокольчика слился с мерным боем стенных часов.
— Восемь! — простуженным голосом отсчитали часы и замолчали.
С последним их ударом умолк и колокольчик. Но Витюк, держа его у самого уха и наклонив голову, долго ещё прислушивался к замиравшему в бронзовой чашечке звуку, и серые глаза светились мягко и сосредоточенно. Мальчик вздохнул и осторожно поставил колокольчик на полочку под часами.
— Блякал. Лаботай! (Брякал. Работай!) — деловито проговорил он, обращаясь к входившему в контору бухгалтеру. Ещё раз взглянув на колокольчик, словно прощаясь с ним до следующего раза, повернулся и направился к двери.
— Молодец ты у нас, брат-сват! — весело сказал бухгалтер Андрей Иванович, подходя к столу и опускаясь на тяжёлый стул, видимо, работы домашнего плотника.
— И удивляться нечему, — говорила Марья Афанасьевна. — Просто крысища ваша хитрющая, уж она Тяпке на зубок не попадётся.
— Зачем про Тяпку такое говорить, — сердилась тётя Зина. — Она хоть и кошка, а сердце у неё материнское, никогда она своего воспитанника не обидит, хоть бы он сам ей в зубы давался.
И Игорёк тоже твёрдо верил, что тётя Зина права.
ВИТЮК
Звонкий, удивительно чистый и нежный звук бронзового колокольчика слился с мерным боем стенных часов.
— Восемь! — простуженным голосом отсчитали часы и замолчали.
С последним их ударом умолк и колокольчик. Но Витюк, держа его у самого уха и наклонив голову, долго ещё прислушивался к замиравшему в бронзовой чашечке звуку, и серые глаза светились мягко и сосредоточенно. Мальчик вздохнул и осторожно поставил колокольчик на полочку под часами.
— Блякал. Лаботай! (Брякал. Работай!) — деловито проговорил он, обращаясь к входившему в контору бухгалтеру. Ещё раз взглянув на колокольчик, словно прощаясь с ним до следующего раза, повернулся и направился к двери.
— Молодец ты у нас, брат-сват! — весело сказал бухгалтер Андрей Иванович, подходя к столу и опускаясь на тяжёлый стул, видимо, работы домашнего плотника.