JК
Полосатая спинка. Рассказы :: Радзиевская Софья Борисовна
Страница: 123 из 236Может и правда, девчонки-то лучше?
Так они жили и ссорились и опять мирились, потому что всё-таки крепко любили друг друга. Жилось хорошо. Радовались они лету, но и зима не плоха: можно досыта накататься горки на санях, а греться — на печку. Там тепло. Кот Котофеич от старости с печки не слезает, сидит и мурлычет так уютно, словно сказки рассказывает.
Манюшка его очень даже хорошо понимала. Приложится ухом к пушистой спинке, слушает и шепчет:
— Ой, Ванятка, что Котофеич-то рассказал… — И пойдёт сама Котофеичеву сказку пересказывать, да так занятно, что Ванятка рот откроет и закрыть забудет.
Манюшка-дразнилка не выдержит:
— Ванятка, тебе таракан в рот лезет!
Ванятка испугается, обеими руками за рот схватится, а она уж смеётся и скок с печки долой.
А лето всё-таки лучше. Но в это лето пришла большая беда — война.
— Она какая, война? — спросил Ванятка, но мать только заплакала и обняла их обоих крепко-крепко:
— Хорошо бы тебе век не знать, какая она, сынок.
Отца теперь дети видели редко. Приходил он больше ночью, с ним ещё один или два человека, свои из деревни, а чаще незнакомые. Мать знала, когда его ждать, с вечера не ложилась, прислушивалась. Ванятка ничего не замечал, набегается за день и спит как убитый. А Манюшка на самый тихий стук просыпалась, вскочит в рубашонке — и к отцу. Пока он ест, а мать ему мешок собирает — хлеба и еды всякой, Манюшка с него глаз не сводит. А раз вдруг сказала:
— Тять, возьми меня с собой.
Так они жили и ссорились и опять мирились, потому что всё-таки крепко любили друг друга. Жилось хорошо. Радовались они лету, но и зима не плоха: можно досыта накататься горки на санях, а греться — на печку. Там тепло. Кот Котофеич от старости с печки не слезает, сидит и мурлычет так уютно, словно сказки рассказывает.
Манюшка его очень даже хорошо понимала. Приложится ухом к пушистой спинке, слушает и шепчет:
— Ой, Ванятка, что Котофеич-то рассказал… — И пойдёт сама Котофеичеву сказку пересказывать, да так занятно, что Ванятка рот откроет и закрыть забудет.
Манюшка-дразнилка не выдержит:
— Ванятка, тебе таракан в рот лезет!
Ванятка испугается, обеими руками за рот схватится, а она уж смеётся и скок с печки долой.
А лето всё-таки лучше. Но в это лето пришла большая беда — война.
— Она какая, война? — спросил Ванятка, но мать только заплакала и обняла их обоих крепко-крепко:
— Хорошо бы тебе век не знать, какая она, сынок.
Отца теперь дети видели редко. Приходил он больше ночью, с ним ещё один или два человека, свои из деревни, а чаще незнакомые. Мать знала, когда его ждать, с вечера не ложилась, прислушивалась. Ванятка ничего не замечал, набегается за день и спит как убитый. А Манюшка на самый тихий стук просыпалась, вскочит в рубашонке — и к отцу. Пока он ест, а мать ему мешок собирает — хлеба и еды всякой, Манюшка с него глаз не сводит. А раз вдруг сказала:
— Тять, возьми меня с собой.