Порфира и олива   ::   Синуэ Жильбер

Рванулся было вперед — расшвырять любопытных, пробиться сквозь толпу, но рука Зефирия, успевшего вцепиться ему в предплечье, удержала, образумила.

— Ты уже ничего сделать не можешь, — зашептал священник, стараясь придать своему голосу успокоительное звучание. — По-настоящему она никогда не была твоей. И больше никогда твоей не будет.

Так или иначе, что он мог тут поделать? Затеять глупый скандал, как мальчишка? Его спутник был прав. А она уже прошла мимо, следом потянулись в веселом беспорядке носильщики с дарами, родственники, рабы, несколько друзей. Среди них Калликст приметил Иакинфа и папу Виктора.

На пороге виллы Амазонка остановилась. Мужчина средних лет, облаченный в парадную одежду, — это был не кто иной, как Эклектус, — согласно обычаю преклонил перед ней колени и спросил, как ее имя.

— Где ты будешь Каем, я буду Гайей [64] , — нежно отвечала она.

Виктор и Иакинф, стоящие позади пары брачующихся, жестом благословили их. Затем бывший дворцовый распорядитель Коммода поднял Марсию и под приветственные крики собравшихся повел ее в дом.

— И что же ты теперь собираешься делать? — осведомился Зефирий.

— Зайдем, — просто сказал фракиец.

Его голос прозвучал глухо, мертво.

Им удалось, осторожно проскользнув мимо когорты родственников, проникнуть в атриум. Вокруг только и слышно было, что поздравления да пожелания счастья. Марсия с супругом не показывались.

— Что нам здесь делать? Ты только мучаешь себя понапрасну. Прошу тебя, Калликст, пойдем.

Фракиец покачал головой:

— Я должен ее увидеть. Мне нужно поговорить с ней.