JК
Порфира и олива :: Синуэ Жильбер
Страница: 622 из 627От человека нельзя требовать больших усилий, нежели те, что в силах человеческих!
— Твои братья отринут тебя за это!
— Нет, Ипполит. Я Пастырь Добрый, я знаю моих овец, и мои овцы меня знают!
Повернувшись к собранию, Калликст продолжал:
— А я нам говорю, что нет роковой предопределенности там, где есть любовь. Что же такое наша вера, если она не вдохновлена любовью?
Затем, обращаясь к протестующим, он с жаром воскликнул:
— Вы знаете, что поистине разделяет нас? То, что я вижу заблуждение там, где вы усматриваете преступление. Там, где мне слышится жалоба, вы слышите лишь богохульство!
Оставаясь равнодушным, Ипполит насмешливо обронил:
— Ты ловко играешь словами.
И без промедления воззвал к толпе:
— Если вы позволите этому человеку убедить вас, будто епископ Рима обладает безграничной властью, вплоть до того, чтобы самому устанавливать пределы Добра и Зла, вы тем самым вступите на путь гордыни, который ведет к погибели. Знайте же, что по этому пути мы за вами не последуем!
— Да вы хоть подумайте!.. — закричал Астерий.
Умышленно избегая каких-либо дополнительных объяснений, Ипполит резко повернулся и устремился к выходу, его ученики поспешили за ним.
Калликст опомнился первым:
— Астерий, догони нашего брата и постарайся убедить его отказаться от прискорбных намерений.
Астерий повиновался. Калликст задумчиво смотрел ему вслед, пока он не скрылся за колоннами. В глубине души он понимал, что слишком поздно: раскола, первого в истории рождающейся Церкви, не избежать.
— Твои братья отринут тебя за это!
— Нет, Ипполит. Я Пастырь Добрый, я знаю моих овец, и мои овцы меня знают!
Повернувшись к собранию, Калликст продолжал:
— А я нам говорю, что нет роковой предопределенности там, где есть любовь. Что же такое наша вера, если она не вдохновлена любовью?
Затем, обращаясь к протестующим, он с жаром воскликнул:
— Вы знаете, что поистине разделяет нас? То, что я вижу заблуждение там, где вы усматриваете преступление. Там, где мне слышится жалоба, вы слышите лишь богохульство!
Оставаясь равнодушным, Ипполит насмешливо обронил:
— Ты ловко играешь словами.
И без промедления воззвал к толпе:
— Если вы позволите этому человеку убедить вас, будто епископ Рима обладает безграничной властью, вплоть до того, чтобы самому устанавливать пределы Добра и Зла, вы тем самым вступите на путь гордыни, который ведет к погибели. Знайте же, что по этому пути мы за вами не последуем!
— Да вы хоть подумайте!.. — закричал Астерий.
Умышленно избегая каких-либо дополнительных объяснений, Ипполит резко повернулся и устремился к выходу, его ученики поспешили за ним.
Калликст опомнился первым:
— Астерий, догони нашего брата и постарайся убедить его отказаться от прискорбных намерений.
Астерий повиновался. Калликст задумчиво смотрел ему вслед, пока он не скрылся за колоннами. В глубине души он понимал, что слишком поздно: раскола, первого в истории рождающейся Церкви, не избежать.