Последнее волшебство   ::   Стюарт Мэри

Бедные матеря на берегузаводили зловещие перебранки о том, который младенец чей. Они целыми днями бродили у моря, много плакали и мало говорили: видно, они привыкли, как бессловесные твари, принимать от хозяев и милостыню, и кару. Убедился я, сидя в тени под навесом и прислушиваясь к разговорам, и в том, что, вопреки пущенному слуху об Артуровом приказе, люди все же возлагали вину на Моргаузу и на одураченного, рассвирепевшего Лота. И поскольку мужчины всегда остаются мужчинами, горожане даже не очень винили своего короля, действовавшего со зла и впопыхах. Всякий мужчина поступил бы на его месте так же, вскоре уже поговаривали они. Легко ли вернуться домой и узнать, что твоя жена принесла тебе в подоле чужого ублюдка. Как тут не рассерчать? Ну а что до избиения младенцев, так король есть король, у него голова болит не только о своем ложе, но и троне. И кстати о делах королевских: разве Лот не по-королевски возместил нанесенный урон? Ибо у Лота действительно хватило соображения вознаградить пострадавших, так что женщины, хоть и продолжали горевать и плакать, но мужчины смирились и приняли Лотово золото как должное, а Лотово злодейство как вполне понятный поступок обманутого мужа и гневливого монарха.

А как же тогда Артур? – задал я однажды, словно бы невзначай, вопрос собравшимся в таверне говорунам.