Последние Каролинги   ::   Говоров Александр

Она скосила глаза на Эда — тот будто врос в землю, но лицо, ставшее коричневым, как плод каштана, выражало лишь упорство. «Раз ему не страшно, — решила Азарика, — может ли быть страшно мне?» Молчание нарушил архиепископ Гоццелин:

— Как же скоро отлучение может быть снято?

— Как только отлученный исполнит требования, изложенные нами. Но не позже, чем пропоют завтрашние петухи.

Эд резко повернулся и пошел назад, в башню. Азарика вприпрыжку поспевала за ним. Повернулся было и Роберт, но принцесса с паперти дворца жалобно прокричала.

— Сын мой! Сы-ин! Не иди за ним, он про-оклятый!

Забилась в руках у прислужниц Аола, и Роберт в смущении остановился.

Канцлер упоенно отдавал приказания: монахам и клирикам разойтись по церквам, мирянам — по мастерским, гумнам и молотильням. Свадьба не состоится, Фульк имеет письменное поручение родителей Аолы доставить дочь обратно в Трис.

— А если граф исполнит требуемое? — спросил Гоццелин.

Фульк вынул зрительное стеклышко и посмотрел на него, как на ребенка, рассказывающего басню.

Всю ночь в круглом Зале караулов за решеткой очага пылал огонь и бывший граф Парижский, распростершись на ложе, словно крупный зверь, не спускал с него глаз. Азарика обняла за шею Майду и приютилась с ней на тюфяке у входа, держа наготове оружие.