Славянский кокаин   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

Появлялись свежие силы, люди Барса все прибывали и прибывали. Валил густой черный вонючий дым — горела резина. Выстрелы уже не смолкали, отовсюду неслись стоны и крики, лилась отборная брань на разных языках, кто-то просил о пощаде, кто-то испускал последний вздох. Асфальт был усеян стреляными гильзами и залит кровью. Пуэрториканцы сбивались в небольшие группки и, отстреливаясь, пытались бежать. Это удавалось очень немногим. Один за другим они падали на землю и корчились в судорогах. Все было закончено. С начала разборки до ее финала прошло пять с половиной минут.

На место развернувшейся бойни бесшумно подъехал черный «ауди», из него вышел Барс, окинул окрестности удовлетворенным взглядом, подошел к одному завывающему от боли латиносу с простреленной ногой и, склонившись над ним, произнес:

— Если выживешь, передашь шефу: даю ему сутки на сборы, да? Через двадцать четыре часа здесь не должно остаться ни одного из ваших. Отныне Южный Бронкс — наша территория, да?

Барс брезгливо вытер белоснежным носовым платком ботинки, испачканные кровью, и сел в машину. Издалека послышалось завывание полицейских сирен.

— Валим, да? — хладнокровно произнес он.

Машины мгновенно рванули с места и тут же скрылись в темноте. И вовремя — через несколько минут уже близко раздавался вой полицейских сирен.

А Гриша Грингольц плохо спал в эту ночь. Ему снились какие-то мерзкие, липкие, вязкие сны.