Приключения Питера Джойса   ::   Ярмагаев Емельян

Там мне стало опять жутко. Море глухо рокотало голосом преподобного Рокслея и как будто все изнутри светилось. Черная-пречерная вода колышется, дышит, как живая, сверкают на ней холодные глаза луны, передвигаются, сливаются, множатся… А в темной пустыне, в двух кабельтовых, не дальше, пляшет одинокий крохотный огонек: голландский бусс все еще на месте.

И вдруг слышу: скрипит что-то в двери. Я — скок за камень, что позади лестницы. На лестницу падает светящийся круг от розового фонаря. Хриплый голос леди Элинор:

— Как будто все спокойно, кролики мои. А взяты ли лестницы с крючьями, чтобы закинуть за борта?

— Да, миледи.

— А весла обмотали?

— Да, миледи.

— Я тебе покажу «миледи», олух ты несчастный! Не было с тобой миледи этой ночью: она в Бристоле! Все люди здесь? Теперь концы отвязывай! Живо по одному в лодки, оружием не греметь, уключинами не стучать. Освободите, невежи, даме место на корме!

Высокая леди в длинном черном плаще до пят, с капюшоном, опущенным на самое лицо, спустилась в лодку. Острый конец багра, упершись в камень, оттолкнул ее от берега. Чуть слышно заработали весла… Отплыли!

Ну, хорошо. Они отплыли. А мне-то что делать? Проклинать свое малодушие? Э, посмотрю я на того, кто отважится подвернуться леди Лайнфорт в такую минутку!

Шлюпка сразу растаяла во тьме, только слабо доносилось ритмичное «плак-плук» длинных весел. Потом и это затихло. Лишь огонек обреченного судна по-прежнему танцевал в глухой бездне.