Принцесса из рода Борджиа   ::   Зевако Мишель

— Я хочу, чтобы прежде чем умрет ее тело, — твердо сказала Фауста, — умерла ее душа. Таково мое желание. И это именно то, о чем вы не осмеливаетесь говорить, ибо по малодушию видите преступление там, где на самом деле есть только необходимость! Эта невинная крошка должна стать продажной девкой, самой ничтожной из тех несчастных, кто не решается даже произнести слова молитвы… Тела их живут, но души — мертвы. Вот мой приказ!

Настоятельница бенедиктинок почтительно поклонилась.

— Когда все будет исполнено, — добавила Фауста, — вы уведомите меня. А теперь — идите!

Клодина де Бовилье сделала низкий реверанс и удалилась.

— Она не осмеливается называть вещи своими именами, — прошептала Фауста, когда осталась одна. — Зато осмеливается многое делать. А я знаю, что такое необходимость, и не боюсь произносить нужные слова…

Она задумалась на мгновение. Лицо ее побледнело. Что-то тревожило эту женщину.

— Да! — вздохнула, наконец, она. — Мне неведомы волнения любви, которым подвержены прочие женщины! Я не позволю любви поселиться в моем сердце! Лучше я вырву его из груди!

Постепенно Фауста успокоилась. Она позвала служанку и отдала ей какое-то приказание.

Несколько минут спустя молодая девушка — стройная, грациозная, живая — вошла, улыбаясь, в залу. Ее походка была настолько легка, что небольшая хромота оставалась почти незаметной. Это была Мария де Лоррен, герцогиня де Монпансье, сестра герцога де Гиза.