JК
Принцесса из рода Борджиа :: Зевако Мишель
Страница: 534 из 733 — А! Понимаю! Это тот человек, который однажды вечером, на Ситэ, в гостинице«Железный пресс»…
— Тсс, брат! — прошептала Мария, которая даже не дала себе труда покраснеть при воспоминании о той оргии. — Тсс! Не будем воскрешать эти тайны!
— И вы говорите, что этот человек готов на все?
— Священный кинжал, который доверил ему ангел, не покидает более его пояса.
— И вы говорите, что он не станет колебаться?
— Не более чем молния!
Меченый на мгновение задумался. Не то чтобы он все еще испытывал какие-то сомнения, но, может быть, он предпочел бы сделать все сам. Может быть, его гордость возмущалась при мысли, что ему будет помогать некий безвестный монах.
— Так что? — спросила Мария де Монпансье, — должна ли я призвать ангела?
— Да, — решился, наконец, Генрих де Гиз. — В конце концов, неважно, чья рука сразит его. Лишь бы оружие было смертельным!
И он вновь вернулся к своему обычному повелительному тону:
— Итак, братья мои, решено! Мы отправляемся в Шартр. И пусть с завтрашнего дня по Парижу распространится слух, что король Франции в конце концов внял мольбам… нет, повеленьям своих подданных. Он смещает д'Эпернона, принимает новых старшин, выбранных парижанами, признает Святую Лигу, обязуется вести войну с гугенотами и, наконец, обещает созыв Генеральных Штатов. Вот что нужно знать жителям Парижа. Пусть им также скажут, что Генрих Лотарингский решил отправиться в Шартр, чтобы заставить Валуа сдержать свои обещания, и что он позвал с собой верных лигистов.
— Тсс, брат! — прошептала Мария, которая даже не дала себе труда покраснеть при воспоминании о той оргии. — Тсс! Не будем воскрешать эти тайны!
— И вы говорите, что этот человек готов на все?
— Священный кинжал, который доверил ему ангел, не покидает более его пояса.
— И вы говорите, что он не станет колебаться?
— Не более чем молния!
Меченый на мгновение задумался. Не то чтобы он все еще испытывал какие-то сомнения, но, может быть, он предпочел бы сделать все сам. Может быть, его гордость возмущалась при мысли, что ему будет помогать некий безвестный монах.
— Так что? — спросила Мария де Монпансье, — должна ли я призвать ангела?
— Да, — решился, наконец, Генрих де Гиз. — В конце концов, неважно, чья рука сразит его. Лишь бы оружие было смертельным!
И он вновь вернулся к своему обычному повелительному тону:
— Итак, братья мои, решено! Мы отправляемся в Шартр. И пусть с завтрашнего дня по Парижу распространится слух, что король Франции в конце концов внял мольбам… нет, повеленьям своих подданных. Он смещает д'Эпернона, принимает новых старшин, выбранных парижанами, признает Святую Лигу, обязуется вести войну с гугенотами и, наконец, обещает созыв Генеральных Штатов. Вот что нужно знать жителям Парижа. Пусть им также скажут, что Генрих Лотарингский решил отправиться в Шартр, чтобы заставить Валуа сдержать свои обещания, и что он позвал с собой верных лигистов.