JК
Принцесса из рода Борджиа :: Зевако Мишель
Страница: 649 из 733Но голос, необычный голос, которым природа наградила бывшего певчего, благодаря чему он и получил метафорическое прозвище Кроасса, то есть — Каркуши, произвел на войско неизгладимое впечатление. Мойщица посуды широко разинула рот. Эконом от изумления отступил назад. Подавальщицы громко расхохотались. Кроасс решил окончательно сразить противника, нагнав на него побольше страху.
— Вы разве не знаете, — добавил он, — что я обратил в бегство соперников гораздо более опасных, чем вы, избавив от них вашу таверну, и что именно я выбросил из окна всех, кто находился в комнате там, наверху?!
— Ах! Ах! Так это вы выбросили на улицу все, что было в комнате? — вскричал повар.
— Я! — скромно ответил Кроасс.
— Так это ты, бродяга! Так это ты выбросил на улицу сундук, столы, кресла, напольные часы! На помощь! Хватай грабителя! Хватай проходимца!
— Какой сундук? Какие часы? — завопил Кроасс.
Но его уже никто не слушал. Вместо ответа он получил несколько ударов палкой от щетки по плечам и рукам — ударов, нанесенных, впрочем, с некоторой неуверенностью.
Поначалу Кроасс улыбнулся горькой улыбкой человека, который отказывается от борьбы с жестокой судьбой. Но так как удары, кои он отражал как только мог, становились все более ощутимыми, эта улыбка превратилась в гримасу, а затем из широко разинутого рта великана понеслись завывания. Видя, что застигнутый с поличным преступник вместо того, чтобы обороняться, принялся беспорядочно размахивать своими длинными руками, стонать и изрыгать проклятия, нападавшие, поначалу робкие, осмелели, а затем пришли в ярость.
— Вы разве не знаете, — добавил он, — что я обратил в бегство соперников гораздо более опасных, чем вы, избавив от них вашу таверну, и что именно я выбросил из окна всех, кто находился в комнате там, наверху?!
— Ах! Ах! Так это вы выбросили на улицу все, что было в комнате? — вскричал повар.
— Я! — скромно ответил Кроасс.
— Так это ты, бродяга! Так это ты выбросил на улицу сундук, столы, кресла, напольные часы! На помощь! Хватай грабителя! Хватай проходимца!
— Какой сундук? Какие часы? — завопил Кроасс.
Но его уже никто не слушал. Вместо ответа он получил несколько ударов палкой от щетки по плечам и рукам — ударов, нанесенных, впрочем, с некоторой неуверенностью.
Поначалу Кроасс улыбнулся горькой улыбкой человека, который отказывается от борьбы с жестокой судьбой. Но так как удары, кои он отражал как только мог, становились все более ощутимыми, эта улыбка превратилась в гримасу, а затем из широко разинутого рта великана понеслись завывания. Видя, что застигнутый с поличным преступник вместо того, чтобы обороняться, принялся беспорядочно размахивать своими длинными руками, стонать и изрыгать проклятия, нападавшие, поначалу робкие, осмелели, а затем пришли в ярость.