JК
Птицы, звери и родственники :: Даррелл Джеральд
Страница: 182 из 238 – Он странствовал по всему свету, побывал даже в Индии! А сколько он знает самых удивительных историй!
– Вот пусть он и дальше странствует по свету, – сказала мама. – Что-то я не в восторге от тех историй, которые мне довелось услышать.
Капитану Кричу, очевидно, приглянулось наше тихое пристанище, ибо с тех пор он стал у нас частым гостем. Мы заметили, что является он непременно к обеду, всякий раз возвещая о своем прибытии возгласом: «Эй, на палубе! Могу я подняться на борт и чего-нибудь ням-ням?» Поскольку он явно прошагал две с половиной мили по оливковым рощам, чтобы добраться до нас, в этой привилегии ему невозможно было отказать, так что мама, сердито ворча, отправлялась на кухню, доливала воды в суп и мельче крошила сосиски, чтобы капитан Крич мог присоединиться к нам. Зато он вознаграждал нас забавными историями из своей моряцкой жизни, а уж названия мест, где он побывал и которые я знал только по карте, так и лились потоком из его перекошенного рта. Тринидад и Тобаго, Дарвин и Дурбан, Буэнос-Айрес, Веллингтон и Калькутта, Галапагосские и Сейшельские острова, и даже Острова Дружбы, они же Тонга… Казалось, не осталось уголка на земном шаре, куда бы он не проник. Рассказы о своих морских похождениях капитан непременно чередовал с наидлиннейшими и наипошлейшими матросскими песнями, равно как и с похабнейшими куплетами о таких подробностях биологических отношений, что, к счастью, они были абсолютно недоступны пониманию мамы.
– Вот пусть он и дальше странствует по свету, – сказала мама. – Что-то я не в восторге от тех историй, которые мне довелось услышать.
Капитану Кричу, очевидно, приглянулось наше тихое пристанище, ибо с тех пор он стал у нас частым гостем. Мы заметили, что является он непременно к обеду, всякий раз возвещая о своем прибытии возгласом: «Эй, на палубе! Могу я подняться на борт и чего-нибудь ням-ням?» Поскольку он явно прошагал две с половиной мили по оливковым рощам, чтобы добраться до нас, в этой привилегии ему невозможно было отказать, так что мама, сердито ворча, отправлялась на кухню, доливала воды в суп и мельче крошила сосиски, чтобы капитан Крич мог присоединиться к нам. Зато он вознаграждал нас забавными историями из своей моряцкой жизни, а уж названия мест, где он побывал и которые я знал только по карте, так и лились потоком из его перекошенного рта. Тринидад и Тобаго, Дарвин и Дурбан, Буэнос-Айрес, Веллингтон и Калькутта, Галапагосские и Сейшельские острова, и даже Острова Дружбы, они же Тонга… Казалось, не осталось уголка на земном шаре, куда бы он не проник. Рассказы о своих морских похождениях капитан непременно чередовал с наидлиннейшими и наипошлейшими матросскими песнями, равно как и с похабнейшими куплетами о таких подробностях биологических отношений, что, к счастью, они были абсолютно недоступны пониманию мамы.