Пылающий лес   ::   Кервуд Джеймс Оливер

И вот, скрученный жизнью и временно потерявший под ногами почву, он здесь был вознагражден за все. С этих пор в нем и проснулась страстная любовь к Северу, который стал его божеством. Казалось, никогда не было времени, когда бы он не жил под одним только открытым небом. Ему исполнилось тридцать семь лет. Немножко философ, как и всякий, кто живет на вольном чистом и залитом солнцем воздухе, он относился к ближним благожелательно, даже надевая на них кандалы; виски у него слегка серебрились, но он страстно любил жизнь. Эта любовь к жизни наполняла его всего и заставляла преклоняться перед ее величием.

Итак, час тому назад, забравшись в далекие от Атабаски лесные дебри, он радовался своему настоящему положению. Еще дальше к северу находился в ста восьмидесяти милях от него форт Мак-Муррей, за ним в двухстах милях был Чипевайан, а еще дальше форт Маккензи, с его тысяча пятисотмильной дорогой к Ледовитому океану. Дэва Карригана пленяли эти бесконечные расстояния и их почти полное безлюдье. Однако здешних людей он любил. Всего час тому назад он проводил глазами две Йоркские лодки, которые шли вверх по реке. В каждой лодке было по восемь гребцов. Они пели, и голоса их раскатывались между стенами прибрежных лесов. Обнаженные руки и плечи гребцов блестели на солнце; они гребли, словно древние викинги. Лодки уже давно скрылись из виду, но еще слышались замиравшие отзвуки поющих голосов. Тогда он встал на ноги у своего потухавшего костра и так выпрямился, что затрещали кости.