Следы на снегу   ::   Брянцев Георгий Михайлович

Шараборин запомнил на всю жизнь, как од нажды Василий бросил его без гроша в кармане и без документов на произвол судьбы в незнакомом и чужом Шараборину городе Харбине, объяснив все после тем, что он был якобы пьян и ничего не помнит. На самом же деле Василию очень хотелось тогда, чтобы Шараборин попал в лапы жандармерии.

- Что же ты молчишь? - спросил Василий.

- А?

- А-а! Глухая тетеря.

Шараборин постарался изобразить на лице добродушную улыбку и вышел из-за стола. Он сел на полу посредине комнаты, снял с ног торбаза, чулки из заячьего меха и начал растирать уставшие ноги.

Его левая ступня напоминала собой деревянную колодку, на которой торчал небольшой черный сучок - остаток уцелевшего пальца-мизинца. Остальные четыре пальца ноги ему начисто отхватило пулей при побеге его в прошлом году из лагеря.

- Здорово тебя обработали, - заметил хозяин дома Василий.

- Ничего, здорово, - согласился Шараборин.

- Хромаешь?

- Маленько хромаю, - и, чтобы не тревожить себя неприятными воспоминаниями, заговорил о другом: - А как тут, на руднике?

Василий вынул пачку "Беломорканала", закурил.

- Место спокойное. Тайга - святое дело.

- А на ту сторону ходил?

По лицу Василия скользнула тень.

- Трудновато теперь. Время другое. Изменилось многое. Китайцы погоду подпортили. Ну, а Гарри что сказал? Выкладывай.

Шараборин медленно обулся, встал и похлопал себя по голове.

И на этот раз Василий сказал, как бывало с ним часто, - резко и грубо:

- Гарри написал что-нибудь?

- Да, маленько написал.

- Давай-ка быстрее намыливай голову.