Рубин эмира бухарского   ::   Казанин Марк Исаакович

Глаза его светились теплотой, но, как всегда, когда отношения переходили в чисто личный план, он был немного смущен. Он явно был на пороге дружеского излияния, состояние, в котором я видел его в очень редкие моменты.

— А я, знаешь, не пошел рыбачить, Глеб...

— Чего это? Ведь ты же...

— Да, знаешь, не хотелось тебя оставлять... может, тебе чего надо...

Я лишь улыбнулся и показал ему подбородком место у себя в ногах.

— Да, брат, — сказал он немного виновато, — теперь ты понимаешь, почему я ничего не говорил?

— Ну, хоть намек мог бы дать.

Паша стал внезапно жестким:

— Нельзя. В этих делах — ни матери, ни друга. Нельзя, и все.

Я помолчал.

— Да, здорово я дурака свалял, — выдавил я из себя наконец.

— Да нет, ты молодец, и как ты заслонил Рубцова!

Приятно было это слышать. Но я тут же осознал, что в этой похвале был и яд, хотя Паша этого и сам не чувствовал. Значит, я заработал ее плечом, а не рассудком, волей, как я надеялся. Все-таки они должны считать меня за молокососа и дурака.

— Да, и про Эспера Константиновича ты теперь тоже знаешь. Вот, хочешь, посмотри, я для тебя приберег вырезку — это из газеты политотдела Балтфлота.

Он вынул из бокового кармана пачку бумаг и, перебрав их, подал мне одну. Я увидел большую бледную фотографию Листера на серой, скорее оберточной, чем газетной, бумаге и внизу биографию.

«Сын минера Балтийского флота, уроженец Колпина, эстонец, член партии с 1904 года, был офицером царской армии и в то же время членом подпольного большевистского комитета, в 1905 г.