Рубин эмира бухарского   ::   Казанин Марк Исаакович

Плов был необыкновенно обильный, горячий и жирный; рябой распорядитель выбирал самые лучшие куски баранины и клал в мою пятерню; но я вообще не сильный едок, а здесь меня грызло какое-то ощущение неправильного поступка. Я воспользовался первым же случаем и собрался уходить. Хотя я сидел больше часа, прощание вышло торопливым и неловким.

Придя в лагерь так поздно (уже после ужина), я встретил вопросительные взгляды моих товарищей. Мое объяснение не только не рассеяло их недоумения, а скорее еще более озадачило.

— Да знаете ли вы, где вы были? — спросил меня в упор Листер.

— Ну где, в кишлаке!

— Это же самое опасное басмаческое гнездо во всем Туркестане. Зачем это вас нелегкая занесла туда?

— Тогда надо это гнездо уничтожить! — запальчиво воскликнул я.

— Да, «уничтожить»... У вас все просто.

— А что ж, раз мы знаем, кто они?

— Кто это мы? Мы — археологическая партия, и я вообще не знаю, о чем вы говорите.

На этом разговор оборвался...

Однажды, примерно в начале второй недели, идя ужинать в лагерь, я еще издали различил, что вокруг костра, помимо наших, сидит еще кто-то. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что этим новым человеком был Ратаевский. Он не то чтоб улыбнулся, а скорее ухмыльнулся (ухмылка — это улыбка плюс наглость) и протянул мне руку:

— Ну вот, Глеб, и я к вам.

Я не мог скрыть своего удивления:

— Как же и что вы?

— Да вот, что прикажут, — ответил он бодро, тоном военного. — Кстати, привет от Павла.

Я поднял брови:

— А вы что, его видели?

— Да он, собственно, и устроил мне это назначение, его инициатива.