Слепая любовь   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

Совсем древнего, одинокого старика молодая врачиха спрашивает: «Вы что же, дедушка, так всю жизнь прожили совершенно один? И к женщинам не тянуло?» А он отвечает: «Нет, теперь-то я понимаю, что тянуло, но я думал, что это ревматизм». Пересказал ночью своей девице, она безудержно хохотала, а под утро уверенно заявила мне, что от ревматизма я никогда страдать не буду. Разве что от бессонницы. Хочется многократно верить этой ее прекрасной уверенности, тем более что даже процесс нашего утреннего расставания был достоин божественной песни…

Я понял, откуда эта почти графоманская страсть к печатному слову! Оно ведь, это графоманство, обещает дать автору возможность хоть как-то обеспечить себе пусть и скромненькое, сбоку, на приступочках, но все же местечко в грядущей вечности, среди мэтров, изрекающих великие, расхожие истины. Или максимы. Среди Вольтеров и Монтеней, мать их растудыть!

А страсть к печатному слову, между прочим, в наше время самореализуется совсем легко, стоит только дойти до улицы 1905 года либо до Правды, где газетные комбинаты ждут тебя, не дождутся, Турецкий! Вместе с твоим высшим юридическим образованием! Так что торопись, пока другие не опередили… И если у тебя уже есть, что сказать… Кстати, каждый почему-то уверен, что ему есть, о чем беседовать с потомками.