JК
Ручей повешенной женщины :: Ламур Луис
Страница: 48 из 183И вот хозяин дома — этакий лоснящийся толстяк, живущий с женой и детьми в собственном особняке, — так вот он мнеи заявил, что завидует моей «бурной, полной опасностей жизни». Ну что я мог ему сказать? Я лишь посмотрел на него.
Знал бы он, каково на выпасе в промозглое утро выползать из-под одеяла, почти вслепую ковылять к кухонному фургону и, обжигаясь, глотать кипящий кофе, такой крепкий, что им хоть стены крась. Попробовал бы тот толстяк оседлать полудикого мустанга и, вооружившись задубевшей веревкой, заарканить бычка. Знал бы он, каково уработаться до полусмерти, в кромешной тьме доплестись до фургона, наскоро сжевать ужин, каким он не стал бы кормить и собаку, и наконец завернуться все в то же сырое одеяло.
Вот Эдди я мог понять. Ведь он цветной, а на Западе ему окажут лучший прием, чем где бы то ни было. Конечно, и тут можно наткнуться на спесивых глупцов, воображающих, что если человек иначе выглядит, то он и чувствует иначе, чем все. Но на пастбище о человеке судят не по внешности, а по его работе и умению справляться с трудностями.
Что же до меня, то я не собирался давать ему никаких поблажек. Если он сможет выполнять свою работу, — вот и славно. И тогда мне наплевать, как он выглядит, даже будь у него хоть две головы — если, конечно, вторая есть не просит. За время нашего знакомства я уже успел повидать его в деле, и он, признаться, мне понравился — парень прямой, гордый и сильный.
В тот день мы знакомились с окрестностями. Ездили туда-сюда, собрали небольшое стадо. По большей-то части нам придется отъезжать миль на двадцать от лагеря, а то и дальше.
Знал бы он, каково на выпасе в промозглое утро выползать из-под одеяла, почти вслепую ковылять к кухонному фургону и, обжигаясь, глотать кипящий кофе, такой крепкий, что им хоть стены крась. Попробовал бы тот толстяк оседлать полудикого мустанга и, вооружившись задубевшей веревкой, заарканить бычка. Знал бы он, каково уработаться до полусмерти, в кромешной тьме доплестись до фургона, наскоро сжевать ужин, каким он не стал бы кормить и собаку, и наконец завернуться все в то же сырое одеяло.
Вот Эдди я мог понять. Ведь он цветной, а на Западе ему окажут лучший прием, чем где бы то ни было. Конечно, и тут можно наткнуться на спесивых глупцов, воображающих, что если человек иначе выглядит, то он и чувствует иначе, чем все. Но на пастбище о человеке судят не по внешности, а по его работе и умению справляться с трудностями.
Что же до меня, то я не собирался давать ему никаких поблажек. Если он сможет выполнять свою работу, — вот и славно. И тогда мне наплевать, как он выглядит, даже будь у него хоть две головы — если, конечно, вторая есть не просит. За время нашего знакомства я уже успел повидать его в деле, и он, признаться, мне понравился — парень прямой, гордый и сильный.
В тот день мы знакомились с окрестностями. Ездили туда-сюда, собрали небольшое стадо. По большей-то части нам придется отъезжать миль на двадцать от лагеря, а то и дальше.