Русское сердце   ::   Северов Петр Федорович

 — Слову изменников… И вы теперь страдаете из-за меня и жизнью платитесь, друзья мои… Я не боюсь смерти, нисколько не страшусь, но помнить, все время помнить о том, что я виноват и в страданиях ваших и в гибели — вот самая страшная пытка…

Михайло Шкаев, бывалый удалой матрос, с трудом повернул к Головнину лицо.

— Не те слова, капитан, совсем не те… Разве мы не общее дело делали? Или мы для веселья прибыли в треклятую эту дыру? А виновные — вот они, перед нами, отступники от слова…

Матрос Григорий Васильев сказал:

— Мы с вами до конца, капитан… И не о чем жалеть. Мы все равны и перед долгом, и перед смертью.

Солдаты встали, о чем-то пошептались в уголке, затем возвратились к морякам и ослабили петли, наложенные повыше колен.

Старший солдат кивнул Головнину на выход, и капитан первым вышел из палатки. Каждого пленного сопровождали двое японцев: один держал в руке конец верёвки, другой, шагая рядом, держал на изготовку ружьё… За воротами крепости старший солдат указал на узкую извилистую тропу, уходившую в горы. Пленные взошли на вершину холма. Головнин остановился и, взглянув на гавань, вскрикнул. Далеко на рейде, одетая белыми парусами, медленно плыла «Диана».

Хлебников тоже увидел судно. Плечи матроса поникли и затряслись.

— Василий Михайлович… Капитан!.. В последний раз мы видим родную «Диану»!..

Головнин покачнулся, слезы застилали его глаза, но он твёрдо сказал:

— Ты знаешь, что говоришь?! Мы не умерли, — мы ещё живы!..

Он с силой рванул верёвку; кровь брызнула из рассечённой кожи на кистях рук.

Шкаев скрипнул зубами:

— Эх, только бы товарищи рассчитались за нас!..