Рыжий и черный   ::   Мурашова Екатерина

Более молчаливый Вилли только изредка коротко взлаивал от возбуждения, а псевдолайка Уши вопил во всю мощь своего молодого голоса, и его рычание, визг и лай сливались с плеском волн и шумом ветра в кронах прибрежных сосен и берёз. На фоне тёмно-синего (собирался шторм) неба, в клочьях белой пены, на золотистом песке, среди зеленовато блестящих камней играющие чёрная и ярко-рыжая собаки смотрелись очень эффектно. Каждое их движение буквально искрилось молодостью и весельем. Мы вместе с Полковником молча смотрели на них и хорошо улыбались друг другу.

Прошло несколько лет, в течение которых мы не приезжали на залив, но однажды нам снова пришло в голову посетить знакомые места. Уши, сильный матерый кобель, добрый к людям, но довольно вздорно относящийся к крупным собакам, разумеется, был с нами.

Сказать честно, все мы забыли о рыжем Вилли. Да и кто мог сказать, что с ним стало за прошедшие годы? Однако он был тут как тут, и, расположившись лагерем практически на прежнем месте, мы столкнулись с этим фактом внезапно и неприятно.

С утробным рычанием два огромных лохматых кобеля сцепились на песке метрах в пятидесяти от лагеря. Мои крики «Уши, фу!!!» и противоречивые команды погрузневшего и окончательно поседевшего за прошедшие годы Полковника: «Вилли, нельзя! Назад! Брось! Вперед! Ко мне!» – явно запоздали и не возымели никакого действия.

Понятно, Вилли считал себя полноправным хозяином этого участка побережья. Естественно, Уши считал своим долгом охранять территорию нашего лагеря.