Сальватор. Том 2   ::   Дюма Александр

— Разумеется, если это тебя стеснит хоть в малейшей степени… — продолжал капитан, — ты только скажи!

— И не совестно вам такое говорить?

— Видишь ли, со мной можно не церемониться: что думаешь, то и отвечай. Да или нет?

— Положа руку на сердце говорю вам, дорогой крестный:

ничто не может мне доставить большего удовольствия, чем ваше предложение. Только вот…

— Что?

— …в те дни, когда у меня будет модель… когда у меня сеанс…

— Понял… понял… Свобода! Libertas! — Теперь вы заговорили на арабском.

— Я говорю по-арабски?! Ты разве не помнишь, как господин Журден занимался прозой?

— Ну вот, теперь вы цитируете Мольера. По правде говоря, дорогой крестный, вы иногда пугаете меня своей начитанностью Уж не подменили ли вас в Колумбии? Впрочем, вернемся, если угодно, к вашему желанию.

— Да, к моему желанию, горячему желанию. Я не привык к одиночеству; вокруг меня всегда крутились около двенадцати жизнерадостных шустрых парней, и меня вовсе не прельщает перспектива умереть от

тоски в своей гостинице «Гавр». Я люблю общество, особенно молодежь. Должно быть, ты здесь принимаешь людей искусства, науки. Я обожаю ученых и артистов:

первых — за то, что я их не понимаю, вторых — потому, что понимаю. Видишь ли, крестник, если только моряк не круглый дурак, он знает обо всем понемногу. Он изучал астрономию по Большой Медведице и Полярной звезде, музыку — по свисту ветра в снастях, живопись — по заходам солнца.