JК
Сальватор. Том 2 :: Дюма Александр
Страница: 24 из 154Неужели же, по-вашему, Петрус должен был отказаться?
В подобных обстоятельствах, как бы строг ни был наш читатель, он сам не отказался бы от четырех миллионов капитала и полумиллионной ренты, которые ему оставил бы крестный, хотя бы даже неизвестный и совсем чужой.
Нет, читатель, отнюдь не отказались бы.
А раз вы готовы принять четыре миллиона капитала и полумиллионную ренту от покойного крестного, почему бы не принять десять, пятнадцать, двадцать, тридцать, пятьдесят, сто тысяч франков от живого?
На том же основании пришлось бы считать неудачными все развязки античных историй, потому что в них участвовали боги.
Вы мне возразите, что капитан Монтобанн — не Бог.
Если золото и не Бог, то все боги — из золота.
Прибавьте к тому страсть, то есть безумие, все, что волнует сердце, все, что смущает разум.
О каком же будущем мечтал Петрус в эти несколько минут молчания? Какие золотые дали открывались его взору? Как нежно покачивался он на лазурных облаках надежды!
Наконец капитан вывел его из задумчивости.
— Ну что? — спросил он.
Петрус вздрогнул, сделал над собой усилие и спустился с небес на землю.
— Як вашим услугам, крестный, — предложил он.
— Даже согласен пойти во Французский театр? — удивился тот.
— Куда прикажете.
— Твоя преданность так велика, что заслуживает вознаграждения. Нет, во Французский театр мы не пойдем: трагические стихи после ужина, как, впрочем, и перед ним, заинтересовать неспособны. Я пойду за вещами, поблагодарю хозяйку гостиницы и через час буду у тебя.
— Вас проводить?
— Нет, я тебя отпускаю.
В подобных обстоятельствах, как бы строг ни был наш читатель, он сам не отказался бы от четырех миллионов капитала и полумиллионной ренты, которые ему оставил бы крестный, хотя бы даже неизвестный и совсем чужой.
Нет, читатель, отнюдь не отказались бы.
А раз вы готовы принять четыре миллиона капитала и полумиллионную ренту от покойного крестного, почему бы не принять десять, пятнадцать, двадцать, тридцать, пятьдесят, сто тысяч франков от живого?
На том же основании пришлось бы считать неудачными все развязки античных историй, потому что в них участвовали боги.
Вы мне возразите, что капитан Монтобанн — не Бог.
Если золото и не Бог, то все боги — из золота.
Прибавьте к тому страсть, то есть безумие, все, что волнует сердце, все, что смущает разум.
О каком же будущем мечтал Петрус в эти несколько минут молчания? Какие золотые дали открывались его взору? Как нежно покачивался он на лазурных облаках надежды!
Наконец капитан вывел его из задумчивости.
— Ну что? — спросил он.
Петрус вздрогнул, сделал над собой усилие и спустился с небес на землю.
— Як вашим услугам, крестный, — предложил он.
— Даже согласен пойти во Французский театр? — удивился тот.
— Куда прикажете.
— Твоя преданность так велика, что заслуживает вознаграждения. Нет, во Французский театр мы не пойдем: трагические стихи после ужина, как, впрочем, и перед ним, заинтересовать неспособны. Я пойду за вещами, поблагодарю хозяйку гостиницы и через час буду у тебя.
— Вас проводить?
— Нет, я тебя отпускаю.