Сальватор. Том 2   ::   Дюма Александр

Он состоял из самых противоречивых элементов, представляя собой необъяснимую смесь самых блестящих качеств и гнусных пороков, благороднейших чувств и низменных страстей; то он проявлял себя знатоком вплоть до педантизма, то демонстрировал крайнее невежество. Он прекрасно рассуждал о живописи, но не умел нарисовать даже уха; великолепно говорил о музыке, хотя не знал ни единой ноты. Однажды утром он потребовал, чтобы вечером ему прочли «Гвельфов и гибеллинов», и после чтения указал Жану Роберу на главный недостаток драмы; замечание его было настолько верно и точно, что тот спросил:

— Уж не с собратом ли по перу я имею честь говорить?

— Самое большее — с жаждущим им стать, — скромно ответил капитан, — хотя я мог бы потребовать свою часть за соавторство в нескольких трагедиях, поставленных в конце прошлого века; например, трагедия «Женевьева Брабантская» написана мной в соавторстве с гражданином Сесилем и впервые поставлена в театре Одеон четырнадцатого брюмера года четвертого.

Так прошла неделя. Капитана сводили во все театры Пари-.

жа, пригласили на прогулку в Булонский лес, где он показал себя умелым наездником, придумывали для него всевозможные развлечения, и капитан, тронутый до слез, намекнул Петрусу, что в ближайшее время двое его друзей получат кое-что в знак его признательности и дружбы.



VII. Отдельные кабинеты



В воскресенье, когда должен был состояться первый сеанс маленькой Пчелки, Петрус был в мастерской в восемь часов утра, хотя посетительницы ожидались к полудню.

В десять часов он послал спросить у капитана, не хочет ли тот с ним позавтракать.