JК
Сальватор. Том 2 :: Дюма Александр
Страница: 84 из 154 — Скорее погибнут один, десять праведников, весь мир, чем догмат!
Доминик поднялся. Его захлестнуло отчаяние, однако внешне он оставался невозмутим. Он презрительно усмехнулся и проглотил последние слезы.
Глаза его высохли, словно перед его лицом пронесли раскаленное железо.
— Хорошо, святой отец, — сказал он. — Я вижу, в этом мире мне остается надеяться только на себя.
— Ошибаетесь, сын мой, — возразил папа. — Вы не нарушите тайны исповеди, однако ваш отец будет жить.
— Уж не вернулись ли мы в те времена, когда были возможны чудеса? По-моему, только чудо способно теперь спасти моего отца.
— Ошибаетесь, сын мой. Вы ничего мне не расскажете — тайна исповеди для меня так же священна, как для других, — однако я могу написать французскому королю, что ваш отец невиновен, что я это знаю. И если это ложь, я возьму грех на себя — надеюсь, Господь меня простит — и попрошу у него милости.
— Милости! Неужели вы не нашли другого слова, святой отец; впрочем, иначе действительно не скажешь: именно «милость». Но милость оказывают преступникам, мой же отец невиновен, а для невиновных помилования быть не может. Значит, мой отец умрет.
Монах почтительно поклонился представителю Христа.
— Подождите! — вскричал Леон XII. — Не уходите, сын мой.
Подумайте хорошенько.
Доминик опустился на одно колено.
— Прошу вас о единственной милости, святой отец: благословите меня!
— С большим удовольствием, дитя мое! — воскликнул Леон XII.
Доминик поднялся. Его захлестнуло отчаяние, однако внешне он оставался невозмутим. Он презрительно усмехнулся и проглотил последние слезы.
Глаза его высохли, словно перед его лицом пронесли раскаленное железо.
— Хорошо, святой отец, — сказал он. — Я вижу, в этом мире мне остается надеяться только на себя.
— Ошибаетесь, сын мой, — возразил папа. — Вы не нарушите тайны исповеди, однако ваш отец будет жить.
— Уж не вернулись ли мы в те времена, когда были возможны чудеса? По-моему, только чудо способно теперь спасти моего отца.
— Ошибаетесь, сын мой. Вы ничего мне не расскажете — тайна исповеди для меня так же священна, как для других, — однако я могу написать французскому королю, что ваш отец невиновен, что я это знаю. И если это ложь, я возьму грех на себя — надеюсь, Господь меня простит — и попрошу у него милости.
— Милости! Неужели вы не нашли другого слова, святой отец; впрочем, иначе действительно не скажешь: именно «милость». Но милость оказывают преступникам, мой же отец невиновен, а для невиновных помилования быть не может. Значит, мой отец умрет.
Монах почтительно поклонился представителю Христа.
— Подождите! — вскричал Леон XII. — Не уходите, сын мой.
Подумайте хорошенько.
Доминик опустился на одно колено.
— Прошу вас о единственной милости, святой отец: благословите меня!
— С большим удовольствием, дитя мое! — воскликнул Леон XII.