JК
Сатанстое (Чертов палец) :: Купер Джеймс Фенимор
Страница: 236 из 299»
— Боже мой, кто-то зовет на помощь! Разбудим товарищей и поспешим на помощь!
— Пойдемте, — сказал онондаго, — но звать никого не надо! Двое лучше, чем четверо… Подождите минуту!
Я ждал, напрягая слух, пока Сускезус сбегал в хижину и вернулся оттуда с нашими карабинами, затем легким, неслышным шагом, едва касаясь земли, быстро, но осторожно пошел по направлению юго-запада, откуда донесся крик.
Онондаго просил меня избегать даже малейшего шума. Я не в состоянии был говорить, до того был взволнован и встревожен; я старался ступать след в след за своим проводником.
Так мы прошли с полмили. Сускезус остановился и шепнул:
— Здесь, недалеко где-то, подождем!
Мы притаились под нижними ветвями трех молодых елей, столь густых, что с десяти шагов нас под ними нельзя было бы заметить. Мы присели на ствол упавшего дерева, и я заметил, что индеец держит курок на взводе; я последовал его примеру.
— Хорошо! — одобрил Сускезус — Теперь слушайте!
Почти в тот же момент я услышал слабый, подавленный стон, ясно говоривший о человеческих страданиях. Я хотел было вскочить и броситься на помощь, но Сускезус силой удержал меня.
— Ничего сделать нельзя, сиди смирно! Воин всегда знает, когда надо действовать и когда надо затаиться!
— Но разве ты не слышал этого стона? Человек мучается возле нас!
— Ну и что же? Бледнолицые всегда стонут, и страдание всегда вырывает у них вопли.
— Так ты думаешь, что это бледнолицый, может быть, кто-нибудь из наших? Если я еще раз услышу стон, я не выдержу!
— Зачем вести себя как скво? Что такое несколько стонов? Индеец никогда не издает ни стона, ни жалоб на тропе войны!
Я готов был крикнуть, сорваться и спешить на помощь, но Сускезус зорко следил за мной и силой удержал меня.
— Боже мой, кто-то зовет на помощь! Разбудим товарищей и поспешим на помощь!
— Пойдемте, — сказал онондаго, — но звать никого не надо! Двое лучше, чем четверо… Подождите минуту!
Я ждал, напрягая слух, пока Сускезус сбегал в хижину и вернулся оттуда с нашими карабинами, затем легким, неслышным шагом, едва касаясь земли, быстро, но осторожно пошел по направлению юго-запада, откуда донесся крик.
Онондаго просил меня избегать даже малейшего шума. Я не в состоянии был говорить, до того был взволнован и встревожен; я старался ступать след в след за своим проводником.
Так мы прошли с полмили. Сускезус остановился и шепнул:
— Здесь, недалеко где-то, подождем!
Мы притаились под нижними ветвями трех молодых елей, столь густых, что с десяти шагов нас под ними нельзя было бы заметить. Мы присели на ствол упавшего дерева, и я заметил, что индеец держит курок на взводе; я последовал его примеру.
— Хорошо! — одобрил Сускезус — Теперь слушайте!
Почти в тот же момент я услышал слабый, подавленный стон, ясно говоривший о человеческих страданиях. Я хотел было вскочить и броситься на помощь, но Сускезус силой удержал меня.
— Ничего сделать нельзя, сиди смирно! Воин всегда знает, когда надо действовать и когда надо затаиться!
— Но разве ты не слышал этого стона? Человек мучается возле нас!
— Ну и что же? Бледнолицые всегда стонут, и страдание всегда вырывает у них вопли.
— Так ты думаешь, что это бледнолицый, может быть, кто-нибудь из наших? Если я еще раз услышу стон, я не выдержу!
— Зачем вести себя как скво? Что такое несколько стонов? Индеец никогда не издает ни стона, ни жалоб на тропе войны!
Я готов был крикнуть, сорваться и спешить на помощь, но Сускезус зорко следил за мной и силой удержал меня.