JК
Семьдесят два градуса ниже нуля :: Санин Владимир Маркович
Страница: 249 из 279Бил его зелёный перворазрядник, расквасил нос, а Ленька только отмахивался вслепую, словно мух отгонял, пока не грохнулся на рингпод ликующий вой болельщиков.
Таким же беспомощным и жалким чувствовал себя сейчас Борис. Уши слышат, а язык свинцовой чушкой лежит во рту.
— РСОБ, РСОБ, РСОБ, я УФЕ, я УФЕ, Гаврилова вызывает Макаров, слежу на всех частотах, приём!
«Да идите вы со своими частотами… Ну, скажите, — молил Борис, — за— писали запрос на ленту или нет».
— Я УФЕ, повторите ваш запрос, повторите запрос… Слежу на всех частотах, приём! Слежу непрерывно, буду вызывать вас каждый час…
Борис откинулся, вытер вспотевший лоб.
— Все, батя, загораем…
— Записали тебя?
— Не сказали.
Гаврилов кивнул, прилёг па нары.
Борис скривился. Боль толчками била в бок, распухший и посиневший от кровоподтёка. Ничего страшного, сказал Алексей, жизненно важные органы не задеты.
Да, конечно, не страшно! Вашему брату врачу чужая боль не страшна…
— Болит? — спросил Гаврилов.
— Ерунда.
— Портрет у тебя перекосило.
— Так, немного.
— Держись, сынок.
— Есть держаться, батя.
А крик так и рвался из груди. Все ребра бы дал поломать — за связь! Нет ничего больнее для радиста, чем потерять связь. Батя — ласковый, сочувствует. Лучше бы орал, ногами топал, думал Борис. Ведь сам, своими руками отнёс запасной умформер в Ленькин балок, хотя радист обязан иметь при себе полный комплект запасных частей. Сгорел умформер вместе с балком, и сгорела вместе с ним репутация радиста высшего класса Маслова.
Таким же беспомощным и жалким чувствовал себя сейчас Борис. Уши слышат, а язык свинцовой чушкой лежит во рту.
— РСОБ, РСОБ, РСОБ, я УФЕ, я УФЕ, Гаврилова вызывает Макаров, слежу на всех частотах, приём!
«Да идите вы со своими частотами… Ну, скажите, — молил Борис, — за— писали запрос на ленту или нет».
— Я УФЕ, повторите ваш запрос, повторите запрос… Слежу на всех частотах, приём! Слежу непрерывно, буду вызывать вас каждый час…
Борис откинулся, вытер вспотевший лоб.
— Все, батя, загораем…
— Записали тебя?
— Не сказали.
Гаврилов кивнул, прилёг па нары.
Борис скривился. Боль толчками била в бок, распухший и посиневший от кровоподтёка. Ничего страшного, сказал Алексей, жизненно важные органы не задеты.
Да, конечно, не страшно! Вашему брату врачу чужая боль не страшна…
— Болит? — спросил Гаврилов.
— Ерунда.
— Портрет у тебя перекосило.
— Так, немного.
— Держись, сынок.
— Есть держаться, батя.
А крик так и рвался из груди. Все ребра бы дал поломать — за связь! Нет ничего больнее для радиста, чем потерять связь. Батя — ласковый, сочувствует. Лучше бы орал, ногами топал, думал Борис. Ведь сам, своими руками отнёс запасной умформер в Ленькин балок, хотя радист обязан иметь при себе полный комплект запасных частей. Сгорел умформер вместе с балком, и сгорела вместе с ним репутация радиста высшего класса Маслова.