JК
Сердце Пармы :: Иванов Алексей Викторович
Страница: 3 из 111Два года назад он спас князю жизнь,когда на переправе через вздувшуюся Бур-Хойлу его сбило с ног…
Шаман встрепенулся и затряс колокольчиком, качая рогами мохнатой шапки. Караван выходил к брошенному городищу. С болотистой опушки открывался вид на Мертвую Парму. Огромная, похожая на медведя гора заросла могучими деревьями, но все они умерли, стояли сухие, голые, без коры, без хвои, без листьев. От заката лес-покойник пожелтел, как Мамонтова кость. Брошенное городище темнело у подножия горы, одним краем затонув в болоте. Сквозь чахлое, кривое редколесье князь разглядывал его, на ходу отмахиваясь от комаров еловой лапкой.
Валы заросли дремучей и серой от паутины малиной, из которой торчали кривые зубцы частокола. Постройки обрушились. Из сырых ям высовывались гнилые, осклизлые бревна. Тонкие березки, словно птичья стая, разлетелись по городищу. Заплесневев по шею, идолы-охранители косо чернели среди белых стволов. Ярко горели мухоморы, и пучки поганок дрожали на трухлявых пнях.
Легкий озноб обметал виски князя, заставив вздрогнуть монеты на шапке. Дурное место. Так и чудится желтый, немигающий взгляд куля откуда-нибудь из болота. Ночами духам нравится приходить в покинутые людьми селения и играть там в свою любимую игру — в людей.
Шаман встрепенулся и затряс колокольчиком, качая рогами мохнатой шапки. Караван выходил к брошенному городищу. С болотистой опушки открывался вид на Мертвую Парму. Огромная, похожая на медведя гора заросла могучими деревьями, но все они умерли, стояли сухие, голые, без коры, без хвои, без листьев. От заката лес-покойник пожелтел, как Мамонтова кость. Брошенное городище темнело у подножия горы, одним краем затонув в болоте. Сквозь чахлое, кривое редколесье князь разглядывал его, на ходу отмахиваясь от комаров еловой лапкой.
Валы заросли дремучей и серой от паутины малиной, из которой торчали кривые зубцы частокола. Постройки обрушились. Из сырых ям высовывались гнилые, осклизлые бревна. Тонкие березки, словно птичья стая, разлетелись по городищу. Заплесневев по шею, идолы-охранители косо чернели среди белых стволов. Ярко горели мухоморы, и пучки поганок дрожали на трухлявых пнях.
Легкий озноб обметал виски князя, заставив вздрогнуть монеты на шапке. Дурное место. Так и чудится желтый, немигающий взгляд куля откуда-нибудь из болота. Ночами духам нравится приходить в покинутые людьми селения и играть там в свою любимую игру — в людей.