Серебряный молот   ::   Хенриксен Вера

И я был удивлен, как много знали о христианстве те, кто слагал песни…

— Но разве ты не боишься гнева богов? — с опаской произнесла Сигрид.

— Я не очень-то верю в то, что они могут причинить кому-то вред. Я не знаю, что такое гром, но мне трудно принять всерьез придурковатого молотобойца и все эти мрачные старинные изображения богов…

— Но ведь ты же жрец храма! — с возмущением произнесла Сигрид. — И ты как-то сказал, что изображения богов ничем не хуже изображений христианских святых…

— Тебе не следует прислушиваться ко всему, что я говорю!

Сигрид не ответила; у нее было такое ощущение, будто она идет по шатающемуся мостику.

— Говоря о том, что я верю в богов, — хохотнул он, не глядя на нее, — я пытался внушить это самому себе.

Немного помолчав, он повернулся к ней и торжественно произнес:

— Ты знаешь, однажды, в Миклагарде, я был христианином. Я пробовал жить по христианским заповедям, но мне это не удалось. И я решил, что это учение ложное. Но однажды Энунд сказал нечто такое, что заставило меня помучиться. Он сказал, что я потому отвернулся от христианства, что не захотел считать себя обычным, грешным человеком, в смирении искупающим свои грехи. И он сказал, что я настолько самоуверен, что считаю себя лучше других, считаю себя чуть ли не святым. Он сказал, что я отвернулся от христианства потому, что не хотел выглядеть в глазах окружающих непригодным для жизни святого. Когда он сказал это, я был в ярости, но со временем я обдумал все это.

— Почему ты стал христианином в Миклагарде? — спросила Сигрид, уже согревшись.