Слепой стреляет без промаха   ::   Воронин Андрей

Когда догорели фотографии и листы с распечатанным текстом, Глеб выбросил пепел в унитаз и спустил воду. Затем он запер свою тайную комнату и покинул мастерскую.

Спустившись вниз, он подошел к машине, ударил ногой по скату, зачем-то обошел машину кругом. Затем открыл дверцу, уселся, вставил ключ в замок зажигания и, заведя мотор, медленно выехал через арку в переулок.

Смеркалось. Кое-где уже горели фонари. В переулке было немноголюдно. Глеб ехал не спеша. Он включил приемник, нашел станцию, которая передавала погоду на следующие сутки, и удовлетворенно улыбнулся.

Завтра будет гроза. Обещают порывистый ветер, но тем не менее будет тепло, так, как и сегодня, – двадцать-двадцать два. Жару Глеб не переносил. Вернее, переносил, но не любил. Ему больше нравился умеренный климат и умеренная погода. Зимой он любил небольшой мороз, а летом – теплую погоду. В сильную жару у него начинали ныть раны. Так же они ныли, когда стояли сильные морозы.

Но Глеб уже давно привык не обращать на это внимания. Он смирился со своими ранами и радовался, что тогда остался жив. Ведь пуля прошла в нескольких миллиметрах от сердца. И если бы он стоял немного не так, то наверняка сейчас не сидел бы за рулем своих «жигулей», не ехал бы медленно по московским вечерним улицам, а лежал в земле далеко-далеко от России.

Вспоминать о своих командировках в Афганистан и Иран Глеб не любил. И вообще не очень любил вспоминать. Он старался жить сегодняшним днем.