Шевалье   ::   Хэррод-Иглз Синтия

Матт разглядывал руки Конна, темные, жесткие, сучковатые, как корни дерева, хотя, оказалось, они весьма ловко что-то вырезали из дерева.

– Что ты делаешь, Конн?

– Хомут для колокольчика, хозяин. Видишь? Когда я его отшлифую, я вырежу бороздку здесь и здесь и привяжу к кожаному ремню. Деревянные хомуты лучше, хотя народ на юге пользуется костью. Они берут тазовую кость овцы.

Он пренебрежительно фыркнул:

– Тебе бы понравилось носить чьи-то кости на шее?

Матт ничего не ответил, а только спросил:

– Ты бывал на юге, Конн?

– Когда был молодым, почти таким, как ты. Я сражался за доброго короля Карла против Старого Нолла [4] . Бог покарал его. Мы шли все время на юг, прошли Ноттингем. Мне тогда было четырнадцать.

Матт считал, что четырнадцать – это не то же самое, что шесть. Четырнадцать – это много. Но представлялось грубым противоречить старику и поэтому он только спросил:

– А какой он, юг?

– Почти такой же, как и наши края. Люди там другие. Оглянись, оглянись вокруг.

Матт послушно поднялся и стал пристально осматриваться. Он видел мирно пасущихся овец на просторных полях, кое-где уже распаханных на отдельные полосы, изгибающиеся вместе с неровностями земли, в других местах на жнивье в загонах пасся упитанный скот, серебряное беззвучное мерцание речки Уз и блики ручейков, белые стены Йорка, укрывающие шпили и трубы. Повсюду, окружая стены города, высились ветряные мельницы. Их огромные крылья повиновались малейшему дуновению ветерка.