JК
Слепой в зоне :: Воронин Андрей
Страница: 380 из 414Выяснить, вдруг ничего страшного? Хотя как ничего страшного – взорвали же автобус вместе с водителем!"
– Куда вы нас тащите? Там наш друг, там наш водитель! – кричал Виталий Семага.
Из его разбитого носа текла ярко-красная кровь. Он хотел вытереть ее, но руки были связаны за спиной, и он лишь сумел потереться разбитым носом о плечо.
– Заткнись, козлина, – сказал один из конвоиров, толкнув стволом Виталика между лопаток, – Идешь, так иди, был ваш водитель, да сплыл.
– Мы съемочная группа, мы с телевидения, мы снимаем кино, – в который раз пробовал втолковать военным Хворостецкий и в который раз не услышал в ответ ничего нового:
– Сейчас мы снимем тебе кино! Ездят здесь всякие идиоты! Сидели бы дома, так ведь нет, ползают по зоне, житья от вас никакого!
– Ну, как ты? – спросил Хворостецкий у Ханны, улучив момент.
Немка только замотала головой, и из ее темных глаз потекли крупные слезы.
– Ханна, не беспокойся, все нормально. Сейчас разберемся.
– Я не могу…
– Да-да, сейчас разберемся! – сказал один из военных и захохотал. – Сейчас вы окажетесь в силосной яме. Яма огромная, крыс там видимо-невидимо. – Он повернулся к приятелю, увешанному оружием, как новогодняя елка игрушками:
– А баба ничего!
– Худоватая, – оценил приятель, – но, в принципе, можно трахнуть.
Ханна Гельмгольц побледнела. Что и говорить, подобного крутого поворота съемочного дня не ожидал никто – ни Виталий Семага, ни Юрий Хворостецкий, ни оператор Валерий Бархотин, ни, тем более, Ханна Гельмгольц.
– Куда вы нас тащите? Там наш друг, там наш водитель! – кричал Виталий Семага.
Из его разбитого носа текла ярко-красная кровь. Он хотел вытереть ее, но руки были связаны за спиной, и он лишь сумел потереться разбитым носом о плечо.
– Заткнись, козлина, – сказал один из конвоиров, толкнув стволом Виталика между лопаток, – Идешь, так иди, был ваш водитель, да сплыл.
– Мы съемочная группа, мы с телевидения, мы снимаем кино, – в который раз пробовал втолковать военным Хворостецкий и в который раз не услышал в ответ ничего нового:
– Сейчас мы снимем тебе кино! Ездят здесь всякие идиоты! Сидели бы дома, так ведь нет, ползают по зоне, житья от вас никакого!
– Ну, как ты? – спросил Хворостецкий у Ханны, улучив момент.
Немка только замотала головой, и из ее темных глаз потекли крупные слезы.
– Ханна, не беспокойся, все нормально. Сейчас разберемся.
– Я не могу…
– Да-да, сейчас разберемся! – сказал один из военных и захохотал. – Сейчас вы окажетесь в силосной яме. Яма огромная, крыс там видимо-невидимо. – Он повернулся к приятелю, увешанному оружием, как новогодняя елка игрушками:
– А баба ничего!
– Худоватая, – оценил приятель, – но, в принципе, можно трахнуть.
Ханна Гельмгольц побледнела. Что и говорить, подобного крутого поворота съемочного дня не ожидал никто – ни Виталий Семага, ни Юрий Хворостецкий, ни оператор Валерий Бархотин, ни, тем более, Ханна Гельмгольц.