Шпион его величества   ::   Курганов Ефим

Было многолюдно, оживленно, весело – мне досаждал только Закревский: уж очень он нахален и самонадеян, беспардонен и завистлив, – вино было отменное, угощение разнообразное и вкусное.

Канкрин забавлял всех своим несуразным акцентом и оригинальным остроумием, невинными чудачествами. Жаль, что я не запомнил большинства его высказываний, они чрезвычайно оригинальны. Но, конечно, их нужно не записывать, а слышать.

Граф Кутайсов рассказывал, при общем смехе, что Бонапарт, завоевав Россию, собирается отправиться походом в Индию. Он прибавил при этом, что тому, видимо, не дают спать лавры Александра Македонского.

– Клупец и нефеша, – закричал в запальчивости Канкрин, – креки кафарили: нелься ф атну и ту ше реку файти тфашты. Панапарте – нефеша. Запомните это, каспата! Прежте, чем потрашать Макетонскому, пусть читает крекоф.

При этих словах смех многократно усилился, но, кажется, в слова генерал-интенданта почти никто не вдумался: один хозяин (благороднейший и умнейший граф Кутайсов) посмотрел на Егора Францевича Канкрина одобряюще и понимающе.

И еще Барклай-де-Толли вслушался в забавную реплику своего гениального снабженца. Но вообще он весь вечер как будто грустил: все дело в том, что военный министр не очень любил общее веселье. Он переговаривался вполголоса со мной, с начальником моей канцелярии губернским секретарем Протопоповым, с генералом Кутайсовым, с дежурным генералом Кикиным, но не более, кажется, ни с кем.

Супруга же Барклая-де-Толли была довольна сверх меры.