Штурманок прокладывает курс   ::   Анненков Юлий Лазаревич

Она преобразилась, будто сбросила жесткую военную форму и вместе с ней годы в тылу врага. В голосе, в движениях, во взгляде снова светилась юность. Она развеселилась, смешно дула в блюдечко с чаем и поджимала губы, показывая, как фрау Шведе торгуется с зеленщиком.

— Ты помнишь, Анни, мы шли домой, и ты дурачилась на улице, точно как сейчас. Какая-то старуха сидела у своих дверей...

— Конечно, помню! Она дала мне георгин. А ты помнишь, в тот самый день я упала с мостков, а ты кинулся спасать меня.

— Ну еще бы! Тина залепила мне глаза, и я не мог открыть их.

— А я могла, только не хотела... — Она перестала смеяться, спросила серьезно и тихо: — Знаешь почему?

— Почему?

— Чтобы ты подольше не отпускал меня. В ту минуту я поняла, что могу быть только твоей.

Я обнял ее, как тогда в теплой реке, и река понесла меня. Все исчезало вокруг. Еще мгновение — и не смогу отпустить ее.

— Мне пора идти, Анни…

Она помолчала немного, не отводя своего взгляда, и сказала:

— А мне кажется, тебе сегодня совсем не надо уходить.

7



Готфрид уехал на два дня в Берлин, а вернувшись, почти не бывал дома. Дни проводил за городом у фон Ригера, а ночами кутил где-то. На правах приятеля я пожурил его:

— Нельзя так расходовать себя перед заданием. Мне нет дела, куда ты едешь и зачем, но я хочу, чтобы все прошло хорошо.

Он рассмеялся:

— Посмотрите на этого тихоню! Между прочим, ты тоже не всегда ночуешь дома.