JК
Слишком большое сходство :: Пронин Виктор
Страница: 50 из 54 – Чего тебе?
– Надо бы посидеть… Напоследок… Положено…
– Насидишься! – Сдернув со стола клеенку, она с глумом свернула ее в рулон. – Наташка! Держи!
– Куда ты, маманя? Она же изрезанная вдоль и поперек! От старости ломается.
– Там разберемся! А ты чего маешься? – Вера повернулась к Дееву. – Давай, давай, шевелись! Не стой на месте! Мы еще одну ходку успеем сделать. На завтра пустяки останутся.
– Так я это… с Женькой договорился… Он завтра все и перевезет с утра.
– Как же, перевезет! Он еще свое не перевозил!
– Сказано – перевезет, – упрямо повторил Деев.
– Ну ладно, посмотрим.
Двери были распахнуты, с окон сдернуты шторы и занавески, подстилочки и дорожки, которые прикрывали щели в полу, выщербленные доски, круглые мышиные дыры, лежали теперь свернутые в плотные колбаски, и дом сразу стал холодным и чужим. Квадраты окон пугающе выделялись черными провалами в неизвестность.
Войдя из полутемного коридора в кухню, Деев опешил. Среди разгрома, среди тряпья, мусора, битой посуды, которую хранили годами в надежде когда-нибудь склеить под настроение, среди дырявых кастрюль и проржавевших ведер возвышался ободранный, щелястый стол, а на нем одиноко и значительно стояла зеленоватая с лиловой нашлепкой бутылка водки. Над ней на длинном мохнатом шнуре раскачивалась пыльная лампочка.
– Чего стоишь? – раздался из коридора веселый голос Веры. – Беги за соседями. Прощальную пить будем. Ты не против?
– Кто, я? Это ты у меня спрашиваешь?
– Нет, у Кандибобера! – рассмеялась Наташка.
– Надо бы посидеть… Напоследок… Положено…
– Насидишься! – Сдернув со стола клеенку, она с глумом свернула ее в рулон. – Наташка! Держи!
– Куда ты, маманя? Она же изрезанная вдоль и поперек! От старости ломается.
– Там разберемся! А ты чего маешься? – Вера повернулась к Дееву. – Давай, давай, шевелись! Не стой на месте! Мы еще одну ходку успеем сделать. На завтра пустяки останутся.
– Так я это… с Женькой договорился… Он завтра все и перевезет с утра.
– Как же, перевезет! Он еще свое не перевозил!
– Сказано – перевезет, – упрямо повторил Деев.
– Ну ладно, посмотрим.
Двери были распахнуты, с окон сдернуты шторы и занавески, подстилочки и дорожки, которые прикрывали щели в полу, выщербленные доски, круглые мышиные дыры, лежали теперь свернутые в плотные колбаски, и дом сразу стал холодным и чужим. Квадраты окон пугающе выделялись черными провалами в неизвестность.
Войдя из полутемного коридора в кухню, Деев опешил. Среди разгрома, среди тряпья, мусора, битой посуды, которую хранили годами в надежде когда-нибудь склеить под настроение, среди дырявых кастрюль и проржавевших ведер возвышался ободранный, щелястый стол, а на нем одиноко и значительно стояла зеленоватая с лиловой нашлепкой бутылка водки. Над ней на длинном мохнатом шнуре раскачивалась пыльная лампочка.
– Чего стоишь? – раздался из коридора веселый голос Веры. – Беги за соседями. Прощальную пить будем. Ты не против?
– Кто, я? Это ты у меня спрашиваешь?
– Нет, у Кандибобера! – рассмеялась Наташка.