Смерть и любовь в Гонконге   ::   Конзалик Хайнц

На одних лежала пожилая женщина, на других – мужчина средних лет. Он скрипел зубами, испытывая, наверное, страшные муки, но на лице его это не отражалось, а глаза ничего, кроме почтительного испуга, не выражали. У носилок стояла вся его семья: жена, четверо детей, его родители и даже прабабушка, от которой только и осталось что обтянутый кожей скелет. При виде доктора Мэя она повалилась на колени, умоляюще вздымая руки.

Все ожидающие как по команде согнулись в глубоком поклоне, приветствуя того, с кем связывали единственную надежду на выздоровление, премудрого и предоброго целителя Мэй Такуна.

– И вот так тридцать лет подряд! – сказал доктор Мэй. – Как мне сказать им, что я ни на что не гожусь? Они этого никогда не поймут. То, что я пью, они видят и понимают – потому что наглядно…

– Необходимо немедленно осмотреть больного с носилок! – сказал доктор Меркер.

– Пожалуйста! Разве я против?

Доктор Мэй произнес несколько китайских слов, которые Меркер не понял. Наверное, это был диалект «водных китайцев». Скорее всего, доктор Мэй объяснил, что прием будет вести другой врач, иностранец, но сам он обязательно будет присутствовать и за всем наблюдать. Люди успокоились. Они смотрели на Меркера выжидательно, но с надеждой, уважением и любопытством.

Они никак не могли взять в толк, как это врач-европеец выбрался в Плавучий город, чтобы лечить их. Место белому врачу – на суше, во врачебных чертогах богачей, будь то в Коулуне или в самом Гонконге.