JК
Собака, которая не хотела быть просто собакой :: Моуэт Фарли
Страница: 133 из 215Сначала я был еще в слишком обалделом состоянии от утомления, чтобы ухватить суть разговора, но пришел в себя, когда услышал внезапное сердитое ворчание папы и шепот мамы, пытавшейся успокоить его. Все было достаточно интересно, и стоило проснуться окончательно. Я сел на постели и прислушался к голосам.
Диалог был примерно следующий.
Голос снаружи: «Позор – вот что это! Обычное нарушение общественного порядка! Не могу себе представить, о чем думают ответственные лица, если допускают такое».
Бормотание папы, который, по-видимому, знал, о чем идет речь: «Старые ведьмы! Кого, черт побери, они из себя воображают?»
Мама, успокаивающе: «Послушай, Ангус!»
Снова голос снаружи: «Просто ядовитый запах… Вы думаете, что это действительно собака?»
От этого мой папа вздрогнул, а я вспомнил, что Матт отказался от сомнительных удобств палатки и, когда начало светать, прошагал по мне к выходу. Папино раздражение стало мне понятно. Никто чужой не смел говорить о Матте в таких выражениях. А выражения становились все более резкими.
Тут папино терпение лопнуло. Его вопль потряс палатку.
«Я владелец этой собаки! – закричал он. – Что вы собираетесь с ней сделать?»
Он уже начал метаться по палатке в поисках одежды, когда один из голосов ответил так, что это окончательно вывело его из себя.
И в тот же миг папа выскочил из палатки, в одной пижамной куртке, такой разгневанный, что не мог говорить связно.
Диалог был примерно следующий.
Голос снаружи: «Позор – вот что это! Обычное нарушение общественного порядка! Не могу себе представить, о чем думают ответственные лица, если допускают такое».
Бормотание папы, который, по-видимому, знал, о чем идет речь: «Старые ведьмы! Кого, черт побери, они из себя воображают?»
Мама, успокаивающе: «Послушай, Ангус!»
Снова голос снаружи: «Просто ядовитый запах… Вы думаете, что это действительно собака?»
От этого мой папа вздрогнул, а я вспомнил, что Матт отказался от сомнительных удобств палатки и, когда начало светать, прошагал по мне к выходу. Папино раздражение стало мне понятно. Никто чужой не смел говорить о Матте в таких выражениях. А выражения становились все более резкими.
Тут папино терпение лопнуло. Его вопль потряс палатку.
«Я владелец этой собаки! – закричал он. – Что вы собираетесь с ней сделать?»
Он уже начал метаться по палатке в поисках одежды, когда один из голосов ответил так, что это окончательно вывело его из себя.
И в тот же миг папа выскочил из палатки, в одной пижамной куртке, такой разгневанный, что не мог говорить связно.