JК
Собаки :: Меттер Израиль Моисеевич
Страница: 2 из 16Однако перед самым моим уходом один из работников музея рассказал мне походя драматический финал жизни Султана – его бесприютную тяжкую старость. Вот тогда-то и дрогнуло мое сердце. В судьбе этого пса я увидел нечто человеческое.
Быть может, кому-нибудь подобная точка зрения и представится порочной, – кажется, она даже имеет специальное научное наименование – антропоморфистская, но мне решительно безразлично, к какой графе отнесет наука мою любовь и уважение к собакам. Я не оговорился, употребив слово «уважение». Ленинградский биолог профессор В. Я. Александров сказал мне как-то, что, слишком легко и просто рассуждая о поведении животных, мы зачастую проявляем некое homo-чванство: нам чудится, что поскольку человек – высшее, сложно мыслящее существо, то психика собаки уже совершенно элементарна, ограничена считанным количеством условных рефлексов, лишена какой бы то ни было загадочности и доподлинно нам понятна.
Лично же мне многое непонятно в поведении животных, а к явлениям сложным и неясным для меня я привык относиться с уважением.
Казалось бы, увидев по-иному жизнь этого пса, я должен был еще и еще раз стремиться навестить его в Ленинградском криминалистическом музее. Однако чучело Султана уже мешало моему разыгравшемуся воображению, и я более ни разу не испытывал желания взглянуть на него.
Идя по его давнему следу, я прежде всего разыскал бывшего проводника Султана – отставного майора Бушмина.
Быть может, кому-нибудь подобная точка зрения и представится порочной, – кажется, она даже имеет специальное научное наименование – антропоморфистская, но мне решительно безразлично, к какой графе отнесет наука мою любовь и уважение к собакам. Я не оговорился, употребив слово «уважение». Ленинградский биолог профессор В. Я. Александров сказал мне как-то, что, слишком легко и просто рассуждая о поведении животных, мы зачастую проявляем некое homo-чванство: нам чудится, что поскольку человек – высшее, сложно мыслящее существо, то психика собаки уже совершенно элементарна, ограничена считанным количеством условных рефлексов, лишена какой бы то ни было загадочности и доподлинно нам понятна.
Лично же мне многое непонятно в поведении животных, а к явлениям сложным и неясным для меня я привык относиться с уважением.
Казалось бы, увидев по-иному жизнь этого пса, я должен был еще и еще раз стремиться навестить его в Ленинградском криминалистическом музее. Однако чучело Султана уже мешало моему разыгравшемуся воображению, и я более ни разу не испытывал желания взглянуть на него.
Идя по его давнему следу, я прежде всего разыскал бывшего проводника Султана – отставного майора Бушмина.