Соляной шлях   ::   Изюмский Борис Васильевич

– Я в Киев не вернусь, – вдруг говорит он тихо Евсею.

– Это ты недоброе надумал… А отец с матерью?

Петро колеблется: говорить ли? Сильные порывы ветра с размаху бросают на возы пригоршни дождя.

Нет, не станет говорить, что решил остаться в Ирпене – дядька, брат матери, там с семьей.

Денег немного есть, как-нибудь перебьется. А потом, когда Фрося выйдет замуж за другого, может, и возвратится. Нужен он ей такой калека, как собаке сапог. И нет иного выхода. Для кого-то другого, а не для него будет Фрося с подругами в пятницу, за два дня до венчания, печь каравай… Он глотнул жесткий ком, стоящий в горле.

– Неверно надумал, – настаивает Евсей, – вся жизнь у тебя впереди…

К утру дождь прошел, двинулись было дальше, да нежданно подморозило, и неподкованные волы, заскользив по наледи, стали падать. Пришлось снова делать привал.

Но вот наконец и то место под Киевом, где когда-то сделали первую стоянку. Взгляду открылась гряда холмов на правом берегу Днепра.

Евсей остановил артель. Над Киевом вечернее небо было похоже на раскаленное железо в окалине. Призывно блестели купола Софии, словно торопили прибавить шагу.

Пахло привялым сеном, омытыми рекой травами. По водной глади то и дело проходили зеленовато-синие, розовые, серебристые тени.

Сердце дрогнуло: «Дома!»

И этот дальний лес, расцвеченный осенью, и вербы по-над Днепром – все входило в сердце, сладко обнимало его.

Край родимый! Дошли до тебя, вернулись.