JК
Соляной шлях :: Изюмский Борис Васильевич
Страница: 76 из 99Потому, когда приходили сваты к дивчине, она бросалась колупать печь-защитницу; потому, возвращаясь с похорон, клал киянин – чтобы очиститься – руку на печь. Печную золу относил на капустные грядки, подмешивал к воде для хворого, сыпал на рану; заболело горло, зубы – прикладывал щеку к углу печи; к ней же тулил и новорожденного телка. Он считал грехом садиться на печь, когда в ней пекся хлеб, гостю предоставлял самое почетное, «большое» место – возле печи.
Петро пошел к выходу. Еще не умолк стук костылей, как Анна заметила на лавке сверток: в красиво вышитый рушник было завернуто несколько черных лепешек – не иначе Фрося прислала.
В самый шум на Подольем торгу Ивашка оказался там.
Посадский человек Еремка Кулага – весь из хрящей и мослов – покупал соль у торгаша Астафия и обнаружил в ней пепел.
– Кияне, – закричал Еремка с рыданием в голосе, – последнюю соль пеплом заменяют!
Сразу собралась толпа.
– Ты где соль брал? – наступал Еремка, и жилистая шея его вытягивалась, как у кочета. – Я с тебя душу вытряхну!
Астафий оробел:
– Дак мне ее монах Прохор из Лавры продал. Вот не сойти с места.
– Все они за един!
– Дороговь день ото дня! К хлебу не подступишься!
– Сорочки на хребте нема!
– Живодеры! Последнюю корку изо рта рвут!
– Выжечь пакостные гнезда!
– Делатель с голода мрет!
Сквозь толпу на коне протиснулся сотник Вирач – правая рука Путяты, – строго спросил, наезжая на собравшихся:
– Эй-эй, чего галдите?
Еремка подскочил к сотнику, рывком сдернул его за ноги с коня.
Петро пошел к выходу. Еще не умолк стук костылей, как Анна заметила на лавке сверток: в красиво вышитый рушник было завернуто несколько черных лепешек – не иначе Фрося прислала.
В самый шум на Подольем торгу Ивашка оказался там.
Посадский человек Еремка Кулага – весь из хрящей и мослов – покупал соль у торгаша Астафия и обнаружил в ней пепел.
– Кияне, – закричал Еремка с рыданием в голосе, – последнюю соль пеплом заменяют!
Сразу собралась толпа.
– Ты где соль брал? – наступал Еремка, и жилистая шея его вытягивалась, как у кочета. – Я с тебя душу вытряхну!
Астафий оробел:
– Дак мне ее монах Прохор из Лавры продал. Вот не сойти с места.
– Все они за един!
– Дороговь день ото дня! К хлебу не подступишься!
– Сорочки на хребте нема!
– Живодеры! Последнюю корку изо рта рвут!
– Выжечь пакостные гнезда!
– Делатель с голода мрет!
Сквозь толпу на коне протиснулся сотник Вирач – правая рука Путяты, – строго спросил, наезжая на собравшихся:
– Эй-эй, чего галдите?
Еремка подскочил к сотнику, рывком сдернул его за ноги с коня.