Сорок пять   ::   Дюма Александр

– Жуаез прав, государыня, – сказал Генрих, – речь сейчас идет не о Лотарингском доме, не о Гизах и – главное – отнюдь не о королеве. Речь идет о том, что будет разделен на четыре куска господин де Сальсед, преступник, намеревавшийся умертвить моего брата.

– Мне сегодня что-то не везет, – сказала Екатерина, внезапно уступая, что было у нее самым ловким тактическим ходом, – до слез обидела свою дочь и – да простит мне бог, – кажется, насмешила господина де Жуаеза.

– Ах, ваше величество, – вскричала Луиза, хватаясь за руки Екатерины, – возможно ли, что вы так неправильно поняли мое огорчение!

– И усомнились в моем глубочайшем почтении, – добавил Анн де Жуаез, склоняясь над ручкой королевского кресла.

– Да, правда, правда, – ответила Екатерина, пуская последнюю стрелу в сердце своей невестки. – Я сама должна была понять, дитя мое, как тягостно для вас, когда раскрываются заговоры ваших лотарингских родичей. Хоть вы тут и ни при чем, но не можете не страдать от этого родства.

– Ах, это-то, пожалуй, верно, матушка, – сказал король, стараясь примирить всех. – На этот раз мы наконец-то можем не сомневаться в причастности господ де Гиз к этому заговору.

– Но, сир, – прервала его Луиза Лотарингская смелее, чем прежде, – ваше величество отлично знаете, что, став королевой Франции, я оставила всех своих родичей далеко внизу, у подножия трона.

– О, – вскричал Анн де Жуаез, – видите, сир, я не ошибался.