Сожженные Леса   ::   Эмар Густав

В хижине не видно было света, чему,впрочем, я и не придал никакого значения, предполагая, что отец лег спать, устав ожидать меня. Войдя в хижину и сбросив с себя дичь, я стал искать огниво, как вдруг услышал подле себя слабый голос:

— Это ты, Хосе? Это был голос отца.

Холодный пот выступил у меня на лбу; дрожь пробежала по всему телу; кровь застыла в жилах: я предчувствовал несчастие.

— Это я, — был ответ мой отцу.

— Ах, отчего не вернулся ты часом ранее, — пролепетал он голосом, слабеющим все более и более.

В одну минуту я высек огня и зажег факел. Тогда ужасное зрелище представилось глазам моим.

Отец лежал распростертым на полу. Как я узнал после, он употреблял все силы, чтобы добраться до кровати, но это ему не удалось. Лицо его было багрово; две раны, из которых одна была сделана из огнестрельного оружия, зияли на груди. Мало того, он был оскальпирован. Кровь ручьем лилась из ран и образовала целую лужу вокруг тела.

— Боже, — воскликнул я, падая перед отцом на колени. Тщетно старался я подать ему помощь: все средства истощил, но кровь все не останавливалась.

— Оставь меня, — сказал отец, — я чувствую, что смерть моя неизбежна: спасти меня невозможно; благодарю только Бога, что я дожил до твоего возвращения.

— Нет, вы не умрете, — воскликнул я рыдая.

— Ты обманываешь себя несбыточными надеждами, дитя мое: через полчаса я буду мертв; но если ты выслушаешь меня, то смерть моя по крайней мере может быть отомщена.