JК
Стылый ветер :: Быков Александр Владимирович
Страница: 352 из 426Между ними и Цебешем теперь было метров пять почти отвесного склона. Внизу, в свете луны, закрытые камнями от посторонних взоров и пуль, кружили фигуры Старика и Ахмета.
– Что у Цебеша в руках? Посох? – спросила Ольга.
– Судя по звуку – железный... Смотри! Не достал! Какой верткий колдун! Боюсь, Ахмету не просто будет его одолеть. Ну... Эх, плохо видно!..
– Ты что, так и будешь ждать, Ходжа?! Ведь Цебеш убьет его!
– Или он Цебеша... Рукопашная схватка – такое непредсказуемое дело...
– У тебя же есть пистоль, он заряжен! Пальни в Старика! Ведь нельзя же...
– Нельзя... Могу в Ахмета попасть. Вон как Старик кружится, словно чует, что я тут в него целюсь... Скотина...
Когда соборный колокол ударил полночь, Альбрехт Вацлав Эусебиус Валленштейн вошел в центр пентаграммы. Его губы кривились в скептической улыбке.
«Однако ты пришел сюда, генерал. Хотя и делаешь вид, что не веришь... Через всю страну, бросив свои дела и войну, мчался, чтобы теперь усмехаться?.. Нет. Тебе просто страшно. Смеешься, чтобы скрыть страх! – Пальцы Джузеппе сжались, словно схватив мертвой хваткой душу надменного чеха. – И, несмотря на свой страх, ты все же пришел. Ты здесь, хотя и боишься обряда, который тебе предстоит. Боишься, даже не зная всего, что знаем мы... Но жажда силы и власти в тебе сильнее, чем страх... Именно такой нам и нужен».
И Джузеппе Орсини – главный дирижер страшного концерта – уверенно махнул рукой.
Служка протянул Вацлаву на вытянутых руках потир, наполненный кровью младенца.
– Что у Цебеша в руках? Посох? – спросила Ольга.
– Судя по звуку – железный... Смотри! Не достал! Какой верткий колдун! Боюсь, Ахмету не просто будет его одолеть. Ну... Эх, плохо видно!..
– Ты что, так и будешь ждать, Ходжа?! Ведь Цебеш убьет его!
– Или он Цебеша... Рукопашная схватка – такое непредсказуемое дело...
– У тебя же есть пистоль, он заряжен! Пальни в Старика! Ведь нельзя же...
– Нельзя... Могу в Ахмета попасть. Вон как Старик кружится, словно чует, что я тут в него целюсь... Скотина...
Когда соборный колокол ударил полночь, Альбрехт Вацлав Эусебиус Валленштейн вошел в центр пентаграммы. Его губы кривились в скептической улыбке.
«Однако ты пришел сюда, генерал. Хотя и делаешь вид, что не веришь... Через всю страну, бросив свои дела и войну, мчался, чтобы теперь усмехаться?.. Нет. Тебе просто страшно. Смеешься, чтобы скрыть страх! – Пальцы Джузеппе сжались, словно схватив мертвой хваткой душу надменного чеха. – И, несмотря на свой страх, ты все же пришел. Ты здесь, хотя и боишься обряда, который тебе предстоит. Боишься, даже не зная всего, что знаем мы... Но жажда силы и власти в тебе сильнее, чем страх... Именно такой нам и нужен».
И Джузеппе Орсини – главный дирижер страшного концерта – уверенно махнул рукой.
Служка протянул Вацлаву на вытянутых руках потир, наполненный кровью младенца.