Святая Елизавета Венгерская   ::   Форестер Сесил Скотт

Уже темнело, но в каюте было жарко и душно.

— Шотландский суп, милорд, — сказал Джайлс, ставя на стол дымящуюся тарелку.

Хорнблоуэр рассеянно зачерпнул бульону, попытался проглотить и отложил ложку. Он не хотел ни вина, ни супу, однако должен был притворяться и, давясь, проглотил еще несколько ложек бульона.

— Цыпленок маренго, милорд, — сказал Джайлс, ставя новую тарелку.

С цыпленком видимость было соблюсти легче — Хорнблоуэр отрезал несколько кусков, немного пожевал и отложил нож и вилку. Если бы случилось чудо, если бы «Дерзкий» сел на мель, или оба его буксира поломались и «Краб» победоносно их миновал, Хорнблоуэру бы доложили. Нелепая, дурацкая надежда. Джайлс убрал со стола, поставил блюдо с сыром и тарелку, налил бокал портвейна. Ломтик сыра, глоток портвейна — можно считать, пообедал. Джайлс водрузил на стол серебряную спиртовку и кофейник, фарфоровую чашку — прощальный подарок Барбары. Кофе принес небольшое утешение — хоть какое-то утешение в этом беспросветном мире. На палубе было уже совсем темно. Справа по курсу, медленно смещаясь к траверзу, мерцал огонь — это горел маяк, один из тех, которые американцы установили, чтобы облегчить ночное движение по Миссисипи. Они и впрямь заинтересованы в нарождающемся паровом сообщении — недаром целых шесть буксиров постоянно снуют вверх и вниз по реке.

— Разрешите обратиться, милорд, — сказал из темноты Харкорт. — Мы приближаемся к устью.