JК
Тень Вальгары :: Говард Роберт Ирвин
Страница: 8 из 64Но и тогда от их ударов солаки валились, словно колосья под серпом. Однако, сам Маршали вместе с одним из рыцарей погибли – почти у моих ног.
– Остался один, хотя в пылу схватки он потерял свой шлем, а кровь струилась из пробитых доспехов. Рыцарь бросился ко мне, размахивая огромным двуручным мечом, и, клянусь бородой Пророка, смерть была столь близко, что я уже ощутил обжигающее дыхание Азраила на своих губах! Его меч сверкнул в воздухе, подобно молнии, и я почувствовал страшный удар по шлему, а затем по плечу. Клинок пробил кольчугу, и из раны полилась кровь. Эта рану я чувствую до сих пор, особенно она саднит в сезон дожди. Янычары окружили его и перерезали сухожилия его лошади, и она вместе с рыцарем исчезла под грудой тел. Оставшиеся солаки унесли меня с поля боя, и я больше не видел того рыцаря. А вот сегодня я встретил его вновь.
Ибрагим недоверчиво посмотрел на своего повелителя, но не решился возражать.
– Нет-нет, я не ошибаюсь! Я хорошо помню эти голубые глаза. Рыцарь, который ранил меня при Мохаче, и есть тот австриец, Готтфрид фон Кальмбах.
– Но, Защитник истинной веры, – не выдержал Ибрагим, – головы этих поганых рыцарей были выставлены на всеобщее обозрение перед дворцом...
– Я тогда сосчитал их, но не захотел, чтобы на тебя пало обвинение, – покачал головой Сулейман. – Там была всего лишь тридцать одна голова, и большинство настолько изуродовано, что я не смог бы их узнать. Я понял – один из неверных ускользнул, и именно он нанес мне эту рану.
– Остался один, хотя в пылу схватки он потерял свой шлем, а кровь струилась из пробитых доспехов. Рыцарь бросился ко мне, размахивая огромным двуручным мечом, и, клянусь бородой Пророка, смерть была столь близко, что я уже ощутил обжигающее дыхание Азраила на своих губах! Его меч сверкнул в воздухе, подобно молнии, и я почувствовал страшный удар по шлему, а затем по плечу. Клинок пробил кольчугу, и из раны полилась кровь. Эта рану я чувствую до сих пор, особенно она саднит в сезон дожди. Янычары окружили его и перерезали сухожилия его лошади, и она вместе с рыцарем исчезла под грудой тел. Оставшиеся солаки унесли меня с поля боя, и я больше не видел того рыцаря. А вот сегодня я встретил его вновь.
Ибрагим недоверчиво посмотрел на своего повелителя, но не решился возражать.
– Нет-нет, я не ошибаюсь! Я хорошо помню эти голубые глаза. Рыцарь, который ранил меня при Мохаче, и есть тот австриец, Готтфрид фон Кальмбах.
– Но, Защитник истинной веры, – не выдержал Ибрагим, – головы этих поганых рыцарей были выставлены на всеобщее обозрение перед дворцом...
– Я тогда сосчитал их, но не захотел, чтобы на тебя пало обвинение, – покачал головой Сулейман. – Там была всего лишь тридцать одна голова, и большинство настолько изуродовано, что я не смог бы их узнать. Я понял – один из неверных ускользнул, и именно он нанес мне эту рану.