Томек в стране фараонов   ::   Шклярский Альфред

 — И в древности, и сейчас говорят, что это Египет при Александрии.

— Ты любишь Александрию, как жену, но Египет — что мать, — образно выразился Смуга. И сразу добавил:

— Я тоже люблю Египет.

Последовало молчание, которое снова прервал Смуга:

— Мне нужна помощь, брат.

Абер прилежно слушал.

— Да, именно так! Я люблю Египет и знаю, что его разворовывают. Я ищу преступников, что растаскивают гробницы в Долине царей.

— Так поезжай в Долину, — ответил александриец.

— И поеду. Но мне нужен совет.

— Помощь… Совет… Я не хочу сотрудничать с англичанами, — Абер перестал пользоваться цветистым языком Востока, незаметно для себя переняв суровый стиль Смуги.

— Египту от этого только хуже. Если уж вывозить, то официальным путем. Во всяком случае известно кому, куда. Надо искать правовые решения. Государство не может терпеть преступления таких масштабов.

Вильмовский помалкивал. Это была затея Смуги. Но его удивил контраст между прежней открытостью и внезапным недоверием, проявленным египтянином. В конце концов поляк не выдержал, схватил Абера за руку и, глядя ему прямо в глаза, произнес, выделяя каждое слово:

— Мы порядочные люди.

— Клянусь бородой пророка, — усмехнулся тот, — ваши слова, как язык колокола, чей звон не дает уснуть.