Треволнения одного китайца в Китае   ::   Верн Жюль

Цзинь Фо отдал сестрам всесодержимое своего кошелька. Двое сзади сильно удивились столь щедрому подарку.

Незаметно стало вечереть. Были слышны человеческие голоса. Кто-то пел. Цзинь Фо прислушался. Может, это последняя песня, которую он слышит на земле.

По реке на маленькой лодке плыла молодая девушка и пела:

Мой белый кораблик цветами украшен,

В разлуке с любимым безрадостны дни,

Ему Провиденье дорогу укажет,

Спаси его, Господи, и сохрани.

Ты наша опора, наш вечный маяк,

Молю, разгони на пути его мрак.

Цзинь Фо покачал головой. Девушка продолжала петь:

Любимый далеко, в стране чужой и дикой,

За сопками дацзы и за стеной Великой. [37]

Трепещет вся душа, а ураган ревет,

Отвагою дыша, любимый вдаль идет.

Цзинь Фо безмолвно слушал. Песня заканчивалась:

Сокровищ ищешь ты, но призрачны они.

Что, если вдалеке твои прервутся дни?

Приди, отец готов благословенье дать,

Вернись, ведь жизнь идет, любовь не может ждать. [38]

— Да, девочка, может, и права, — пробормотал Цзинь Фо. — Богатство еще не все! Но и без него жизнь бессмысленна!

Через полчаса наш герой вошел в ворота своего дома. Сыщики остались за оградой. Китаец спокойно отправился к павильону Долгая жизнь, открыл дверь и оказался в небольшом, мягко освещенном помещении. На столике из цельного куска нефрита стоял флакон с растворенным в яде опиумом.